В редакцию «Информ Полиса» обратился 49-летний Николай Фролов. Мужчину обвиняют в нескольких поджогах, и сейчас он находится под домашним арестом. Признаться в преступлениях ему пришлось, как он утверждает, после жестоких пыток в отделе полиции. Однако в МВД отрицают такие методы работы.
По словам Николая и его адвоката Алексея Живоденко, всё происходило в печально известном отделе полиции, куда три года назад был доставлен 17-летний Никита Кобелев. Напомним, об этой трагедии сообщали и республиканские, и федеральные СМИ. Сотрудники полиции задержали молодого человека по подозрению в краже велосипеда, а позже привезли мёртвым в Республиканскую больницу.
«Ударили шокером, не давали пить»
Нежданные гости постучались в дом Николая Фролова рано утром 10 декабря 2019 года. По словам мужчины, сотрудников полиции было трое и они не представились. Николая увезли в отдел, где ему предстояло пережить то, о чём он не хочет вспоминать.
- Собаку мою шокером «закрыли». Двое из них увезли меня в отдел, а один остался дома, - рассказывает мужчина. – Когда вели допросы, никто не показал мне удостоверение личности, не сказал, по какому поводу задержание. Завели меня в какое-то помещение, где несколькими ударами «выключили» меня, по-моему, ударили шокером, и я потерял сознание. В наручниках я лежал на полу в каком-то кабинете. Весь день не давали пить, не водили в туалет.
Вечером, говорит Николай, он попросил сотрудников объяснить ему причину задержания и аргументировать обвинения уликами.
- Просил юридически обосновать, но никто не стал мне ничего предъявлять, - говорит он. – Сказали: «Ты сейчас сам во всём признаешься». На тот момент я не понимал, в чём я должен признаться. Меня в наручниках завели в какой-то кабинет, выключили свет, надели на голову мешок. Лежал я лицом вниз на полу. В итоге получил перелом грудной клетки. У меня была рассечена бровь. Когда я очнулся, лежал в луже крови и нога была вся синяя. Большую часть времени я провёл без сознания.
По словам Николая, после издевательств под страхом их продолжения он вынужден был написать признательные показания. После этого он повторил написанное под видеозапись.
- После перелома ударами по плечу заставили признаться – у меня был болевой шок. В каких-то поджогах обвиняли. Потом отвезли обратно домой, вроде как с обыском, хотели искать какие-то улики. А на самом деле никаких вещественных доказательств в моём доме не искали. Их было пятеро, я был в наручниках и находился в зале, а они перевернули все мои документы.
«До допроса переломов не было»
Николая продержали в изоляторе временного содержания порядка десяти дней. Узнав об этом, его родные нашли ему адвоката. Сам мужчина утверждает, что полицейские наведывались к нему в камеру почти каждый день и угрожали.
- Всё велось к тому, что если я придам огласке свой перелом, то меня вывезут на реку и спустят под лёд, - рассказывает он. – Лица их я помню. После того как я поговорил с адвокатом, решился рассказать обо всём в СМИ. Сейчас я в замешательстве, не знаю, как мне быть. Прошу помощи, чтобы в отношении меня подобного рода преследования прекратились. Уже два месяца прошло, я до сих пор пью обезболивающие.
Николаю разрешено выходить из дома на два часа в день, в светлое время суток – на его ноге установлен браслет. Мужчина признаётся, что иногда пугается проезжающих автомобилей.
Сейчас за мужчиной ухаживают бывшая супруга Светлана и её муж. Женщина утверждает, что до задержания Николай вёл обычный образ жизни, зарабатывал каменщиком в организации, устанавливающей котлы, и собирался делать ремонт.
- До допроса, который был 10 декабря, переломов у него не было. 9 декабря я приезжала к нему домой – они с соседом как раз заносили профлисты для забора, спокойно поднимали тяжести, - вспоминает Светлана. – Сейчас мы с мужем помогаем Николаю. Сам он не может поднять ни ведро воды, ни дрова, ему больно даже чихнуть или кашлянуть. С постели-то не встаёт особо. Приходится здесь находиться, хотя у нас есть своё хозяйство – мы и там, и тут. Николай лишился источника заработка. До этого он жил в достатке, у него всё было, есть дом и квартира, он зарабатывал и оплачивал счета. Не мог он этого совершить. Зачем ему это? Начал было ремонт делать, и тут такая нехорошая ситуация произошла.
Профлисты, которые Николай носил за день до перелома. Его близкие подтверждают, что 9 декабря у него ещё не было этой травмы. Фото: В. Бальжиева
Держали в ИВС больше положенного
На защиту Николая Фролова встал адвокат Алексей Живоденко. По его словам, он был удивлён, узнав, что мужчина так долго находился не в СИЗО, а в ИВС.
- В отношении Николая уже была избрана мера пресечения. Как правило, до избрания меры пресечения 48 часов человек находится в изоляторе временного содержания. После избрания меры судом в виде заключения под стражу его переводят в СИЗО, - рассказывает адвокат. – При встрече Николай рассказал мне, что его привезли в тот самый печально известный отдел, где произошла история с Никитой Кобелевым и что его избивали пятеро-шестеро сотрудников полиции, которые периодически менялись. Некоторые были одеты в форму, некоторые – в гражданскую одежду. Показал мне синяк, который занимал наружную часть бедра от коленного сустава до поясницы.
Помимо очевидных признаков избиения, мужчина пожаловался на боли в грудине. Ему было трудно дышать – Николай заподозрил, что у него переломаны рёбра.
- Я обратился к дежурному по ИВС и потребовал вызвать «скорую». Достаточно долго нам пришлось ждать, около двух часов. Николая осмотрели и увезли в больницу, - рассказывает Алексей Живоденко. – Через день я позвонил в ИВС, мне сказали, что диагноз Фролова не подтвердился. Через некоторое время Николая перевели из ИВС в СИЗО, и при встрече он сообщил мне, что диагноз подтвердился (в распоряжении редакции имеются копии заключения рентгенографии, заключений о медицинском освидетельствовании. – Прим. автора). У Николая перелом грудины, гематома на внешней стороне бедра (почему-то врачи не указали её размеры, а она огромная) и гематома в области седьмого ребра справа. Также была ссадина на лице, в области надбровной дуги. Нам удалось изменить меру пресечения для Николая на домашний арест. До настоящего момента проверки как таковой не было, хотя документы в Следственный комитет ушли ещё в декабре - начале января.
Применили только наручники?
После задержания Николая сотрудники полиции обратились в суд, чтобы его привлекли к административной ответственности. Как пишется в постановлении Октябрьского районного суда, подписанном уже через два дня после случившегося, во время опроса Николай Фролов «вёл себя неадекватно, выражался нецензурной бранью, хватал за одежду, в результате чего в отношении него было применено спецсредство – наручники».
- То есть физическую силу в отношении моего подзащитного якобы не применяли, - отмечает несостыковку адвокат. – В небезызвестном деле Кобелева и Тутынина также были сведения, что Тутынина возили для административного дела примерно при аналогичных обстоятельствах. Как расценил мой подзащитный, это способ замять всё это дело, представить всё так, будто он сопротивлялся. Но здесь у них большая ошибка – в том, что были применены якобы только наручники.
Николай опасается, что без придания огласки этой истории не будет надлежащей процессуальной проверки Следственного комитета. Пока он под домашним арестом, предварительное расследование в отношении него продолжается – его обвиняют как минимум в пяти эпизодах умышленных поджогов. Но сам мужчина себя виновным не считает. Он до сих пор не понимает, почему с ним не проводилось никаких следственных действий, пока он находился в изоляторе, но уверен, что сотрудники попросту выждали, когда побои на его теле станут менее заметными.
Оказывал сопротивление
Выслушав историю Николая Фролова 17 января, мы направили запрос в МВД по Бурятии. Как сообщает ведомство, в ходе дачи показаний Николай Фролов вёл себя агрессивно, матерился и хватал сотрудников за одежду.
- Фролов на замечания сотрудника полиции не реагировал. Он был предупреждён о применении физической силы и наручников – в соответствии со ст. 21 ФЗ «О полиции». Своими действиями оказывал неповиновение сотруднику полиции, тем самым совершил административное правонарушение, предусмотренное ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ. С протоколом он был ознакомлен и согласен. 11 декабря была проведена судебно-медицинская экспертиза, установившая наличие у гражданина нескольких ссадин и кровоподтёков тела. Согласно экспертизе эти повреждения не влекут за собой расстройства здоровья или незначительную стойкую утрату трудоспособности и по своим свойствам расцениваются как повреждения, не причинившие вред здоровью человека, - сообщают в ведомстве.
В МВД по Бурятии также сообщают, что в объяснительной от 11 декабря Фролов пояснил, что ссадины и гематомы он получил 9 декабря у себя дома. Затем в объяснительной от 17 декабря он заявил, что обнаружил гематому на правом бедре, которой не было при поступлении в полицию 10 декабря. Хотя, как отмечают в ведомстве со ссылкой на судмедэкспертизу от 11 декабря, у него уже имелся кровоподтёк на правой ноге.
Кроме того, по сообщению МВД, в министерстве есть заключение судмедэксперта от 11 декабря о том, что у Николая Фролова не было перелома грудины.
- 12 декабря Октябрьский районный суд города Улан-Удэ признал гражданина виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ, и назначил ему наказание в виде штрафа в размере 1 000 рублей, - сообщают в ведомстве.
Также в министерстве предложили «избегать обвинительного уклона в адрес сотрудников полиции, поскольку проходящие по уголовным делам граждане нередко используют распространённую схему дискредитации сотрудников правоохранительных органов, рассказывая СМИ и общественности о «психологическом и физическом давлении».
Как отмечает адвокат Николая Алексей Живоденко, он усматривает противоречия в информации министерства:
- В тот период времени, когда Николай находился под эгидой полиции – сначала в ИВС, потом в СИЗО, у него и были установлены переломы рёбер (Перелом рукоятки грудины со смещением на толщину кортикального слоя – Прим. автора). При этом утверждается, что Николай поступил без этих телесных повреждений. Это только подтверждает версию моего подзащитного о том, что перелом произошёл, когда он находился в полиции.
