В современном российском обществе принято считать, что инсульт, инфаркт и венерические заболевания - самое худшее, что может произойти со здоровьем человека. Но так ли это на самом деле?
А если расшалились нервы? Да так, что никто из близких не может помочь. В этих случаях люди обращаются за помощью к психиатру. И большинство предпочтут это утаить. Такое недоверие и стыд из-за болезней в нашей стране до сих пор витают над всей психиатрией. С какими проблемами чаще всего приходят больные? Всех ли ставят на учет при обращении? Как сказалась пандемия на психическом здоровье людей? Об этом корреспондент «Информ Полиса» побеседовала с Ларисой Шелковниковой, заведующей психоневрологическим диспансером.
«Психиатрия стала более востребованной»
Лариса Николаевна – психиатр с 26-летним опытом работы. За эти годы она успела получить опыт как в стационаре с больными хроническими заболеваниями, так и с людьми с более «легкими» форматами психологических проблем.
Она отмечает, что услуги психологов и психиатров стали более востребованы.
- Психотерапевт владеет психологическими знаниями, то есть может проводить тренинги, семейную терапию и в то же время назначать медикаментозное лечение. Психолог же занимается только тестированиями, устной работой, - объясняет врач. - Несколько лет назад поток народа был не очень большой, но сейчас психотерапия стала более востребованной. Количество людей увеличилось, что не может не радовать. Мы стараемся проводить тренинги против депрессии, подростковые тренинги. Приходят пары с конфликтами в семье. Мужчины тоже стали чаще обращаться за помощью. На первом месте у мужчин – депрессия, на втором – тревога. Они очень мнительные.
За лечением обращаются все: и подростки, и пожилые.
- Возраст различный - от 17 до 70 лет. Старикам часто не хватает внимания, они приходят просто поговорить, у них чаще всего проблема одиночества. Некоторые приходят поругаться. Работа не из легких, хочешь не хочешь, а приходится переживать эмоции человека вместе с ним. Но я никогда не жалела о том, что выбрала эту профессию, - говорит она.
Во время пандемии общий фон волнения в обществе нарастает, а люди с расстройствами психики ещё больше погружаются в свои переживания, но всеобщей паники врач не отметила.
- Целенаправленно с повышенной тревожностью во время пандемии ко мне обратилась только одна девушка. Да, она сильно переживала, боялась, - рассказывает Лариса Николаевна. - Человек с тревожным расстройством сразу начинает много думать, приходят различные мысли, пропадает сон. Пандемия произошла внезапно. Мы сидели в самоизоляции, не общались, социальное звено выпало из нашей жизни. Сейчас видно, что людям не хватает этого общения, контакта. Наши пациенты зависимы от доктора, они звонят, спрашивают, консультируются. Те, кто старше 60, просят продлить им лечение медикаментозное, потому что они переживают, боятся своей тревожности. Но сказать, что была серьезная паника среди наших пациентов, я не могу.
«Человек должен «дозреть» до работы со своим расстройством»
Часто люди привыкают к своим нестабильным состояниям и предпочитают не обращаться к психотерапевтам.
- Многие боятся, что мы их тут поставим на учет. Но на учет мы никого не ставим. Иногда случается, что приходят пациенты в остром состоянии. Вроде бы привели родные на консультацию, а у человека обострение. Тогда вызываем «скорую» прямо сюда, в срочном порядке госпитализируем. Один раз был человек с психозом. Врача могут обматерить, оскорбить, но это больной человек. Нужно это понимать. Он не осознает, что делает, - отмечает доктор.
Как считает Лариса Николаевна, самое главное - это внутренняя выдержка и понимание, что человек болеет и не может контролировать свои действия.
- Когда болит душа, это очень страшно. Самое главное - выдержка врача и доброта. Если нет доброты, то лечить человека у тебя не получится. Самое страшное, когда в человека не верят его родные и близкие. Если близкие потеряли веру, то человеку сложно вылезти из этого состояния, - говорит она.
И тогда пациенты приходят и ищут поддержки и спасения у психологов и психотерапевтов.
- Многие приходят и говорят, что мы - их последняя надежда. Но я всегда говорю своим пациентам, что результат лечения будет зависеть от общих усилий. Человек должен «дозреть» до работы со своими состояниями, - объясняет Шелковникова. - Часто родственники начинают бить тревогу, когда уже человек закрылся в комнате, сутками спит, ничего не ест и лежит в позе эмбриона. Много стало тревожных расстройств. И они стали более завуалированными. Всё чаще присутствуют и отголоски депрессии.
Лариса Николаевна не понаслышке знает, что значит работать со сложными, обостренными заболеваниями.
- Я работала в мужском остром психологическом отделении. Да, это сложная работа. У нас лечились и бывшие заключенные. Живут в специальных боксах по два или три человека, - поясняет врач. – Каждый день мы делали обходы, вытаскивали заточки из-под подушек пациентов. Но больные привыкают к врачам, санитарам. Когда я уходила с той работы, меня пациенты ещё долго спрашивали, вернусь ли я обратно. Скучали.
«Жёлтый дом», «скворечник», «дурка» - все эти слова про психиатрический стационар. В кино он выглядит как здание с войлочными стенами внутри и колючей проволокой снаружи. Там пугают лоботомией и смирительной рубашкой, а пациенты постоянно спускают положенные им таблетки в унитаз. Именно из-за этих ассоциаций многие люди боятся обращаться за профессиональной психиатрической и психологической помощью. Но на деле это, конечно, совсем не так. Правильно ли справляться со своими душевными метаниями самостоятельно? Ведь с переломом ноги или язвой желудка мы обращаемся к специалистам, так почему с трещиной в душе идти к профессионалу стыдно?
