Сердечно-сосудистый хирург Республиканской клинической больницы им. Н. А. Семашко 33-летний Владимир Ильинов за время пандемии провёл три операции пациентам с COVID-19. Это больше всех среди «ковидных» госпиталей республики. Врач поделился, как проходят его рабочие будни и каковы сложности оперирования заражённых больных.
Пандемия внесла коррективы в нашу жизнь. Но люди по-прежнему болеют другими, не менее тяжкими заболеваниями, в том числе страдают от проблем с сердечно-сосудистой системой. Потребность в операциях есть и их нужно проводить даже в условиях пандемии.
В «ковидных» госпиталях Бурятии на сегодняшний день выполнено шесть операций пациентам, больным коронавирусом. Все они проводились по жизненным показаниям, то есть если бы пациент не лёг на операционный стол, то ушёл бы из жизни, говорит Владимир Ильинов.
Далее рассказ врача от первого лица.
Осмотр пациентов стал сложнее. Наши рабочие дни начинаются примерно одинаково. С восьми утра вся больница отчитывается руководству по видеосвязи, докладывает, сколько пациентов поступило, кто в реанимации, сколько людей выписалось. В девятом часу утра мы идём в специальный шлюз, где нам измеряют температуру, одевают нас в защитные костюмы с ног до головы, и отправляемся осматривать пациентов.
С утра обычно идём сразу в реанимацию, где осматриваем тяжёлых пациентов. Коллегиально оценив пульсоксиметрию, частоту дыхательных движений, принимаем решения о продолжении терапии, о необходимости томографии. Мы активно сотрудничаем с инфекционной больницей, коллеги консультируют нас по некоторым вопросам и при необходимости корректируют лечение. Если нужно, мы отправляем сведения для консультации в федеральные центры.
У «коронавирусных» плохо сворачивается кровь. Обычно на операцию к нам попадают экстренные пациенты, например, больные с кровотечением, перитонитом. Мы заметили, что у части пациентов с коронавирусом очень плохо сворачивается кровь. Это осложняет проведение операции. В таких случаях при нехватке крови для переливания мы используем кровь больного, которую при внутреннем кровотечении собираем в аппарат реинфузии крови «Селл-сейвер» и возвращаем в организм пациента. Ведь не всегда есть кровь нужной группы и в необходимом количестве.
Многие близкие таких больных не понимают всех тонкостей проведения операций и в случае чего обвиняют врачей в неправильности лечения. Тем временем среди тяжёлых пациентов выживаемость очень низка, и если уж мы берёмся их оперировать, значит, нам некуда отступать, иного выхода просто нет. Как правило, у тяжело больных коронавирусом лёгкие не справляются с работой, а значит, не обеспечивают кровь кислородом. Зачастую это приводит к тому, что ткань после операции не заживает. Поэтому от операции лучше воздержаться до излечения от COVID-19.
Если вы думаете, что это просто, вы ошибаетесь. Оперировать в костюме, очках, респираторе и перчатках, мягко говоря, некомфортно. На первой операции мы сразу столкнулись с такой проблемой, как запотевание очков. Нам приходилось выходить из «грязной» зоны, протирать их, снова одеваться и заходить. Если вы думаете, что это просто, вы ошибаетесь. Сейчас мы с коллегами пользуемся лайфхаком: чтобы очки не запотевали, мы досуха протираем их жидким мылом или пеной для бритья. Это работает.
Перед операцией необходимо надеть специальную пижаму, носки, после чего СИЗ (средство индивидуальной защиты), затем арафатку (специальную маску, закрывающую всю голову), сверху – респиратор и очки, как у лыжников. Очки полностью закрывают кожу вокруг глаз. Далее натягиваются двойные перчатки и резиновые сапоги.
Одетые в СИЗ, мы выходим в «грязную» зону через шлюз. Но, чтобы выйти, необходимо пройти обработку – нас полностью поливают раствором с хлоркой, после чего в специальном помещении необходимо помыть свои сапоги, снять первые перчатки, расстегнуть СИЗ, снять его так, чтобы он вывернулся наизнанку и его наружная поверхность была спрятана. Далее нужно снять очки и замочить их в перекиси водорода. Потом снимаются респиратор, арафатка и сапоги, и мы направляемся в следующий отдел шлюза. После каждого действия руки с первыми перчатками обрабатываются в дезинфицирующем растворе. В следующем отделе снимаются пижама, носки и перчатки. В глаза и нос закапывается борная кислота, горло полоскаем хлоргексидином. Потом идём принимать душ и выходим в чистую зону.
Микроиглой можно уколоться, а кровь вдохнуть. Ещё одной проблемой для нас стал электронож, применение которого, с одной стороны, хорошо снижает кровопотерю, с другой – при прижигании тканей коагулятором кровь пациента с вирусом превращается в аэрозоль и её можно вдохнуть.
В первое время, когда мы шли на такую операцию, надо признаться, очень боялись. Боялись заразиться, вдохнув аэрозоль из крови. Сейчас мы относимся к этому менее тревожно, ведь нас снабжают хорошими респираторами, но всё равно переживаем – у нас ведь тоже есть близкие, которых мы не хотим подвергать опасности. Сами мы сдаём анализы на коронавирус еженедельно через мазок.
Тройные перчатки – небольшая, но тоже проблема. Так, когда мы шили сосудистый протез полипропиленовой нитью № 6, которая толщиной с волос, в трёх перчатках сложно её завязать и не порвать. В этом деле нельзя торопиться, как и с микроиглой, которой можно уколоться.
Коварная болезнь, последствия которой неясны. Коронавирус может проявлять себя по-разному. Например, приходит к нам человек, жалоб нет, насморка и кашля нет. Делаем снимок, а там... двусторонняя пневмония. Другие переносят очень тяжело – с жаром, кашлем и температурой под 38. Болеют очень интенсивно и тяжело.
Говорить о том, как вирус влияет на организм человека после выздоровления и в дальнейшей перспективе, преждевременно. Так как это ещё малоизученная болезнь. Но наиболее вероятен пневмофиброз – когда лёгкие при физической нагрузке не справляются и плохо снабжают кровь кислородом. У сердечников возможны последствия в работе сердца. На мой взгляд, это очень коварная болезнь.
Я слышал, что некоторые скептики не верят в существование коронавируса. Но я считаю иначе, так как своими глазами видел таких больных. Такого я не пожелаю никому. Будьте здоровы и берегите себя!
