Следственный комитет республики занялся расследованием смерти малыша. Возбуждено уголовное дело. Что говорят в Баунтовской ЦРБ, где наблюдался мальчик, и как сейчас живёт его семья – в нашем материале.
В конце августа «Информ Полис» писал о молодой семье из села Багдарин Баунтовского района – Марине и Евгении Булгаковых. Их двухмесячный сын Вадим умер седьмого мая от острой сердечной недостаточности. Как так вышло, что ребёнок, развитие которого протекало благополучно, а роды состоялись в срок, вдруг стал задыхаться и умер? Мы попытались в этом разобраться.
«Добивалась УЗИ руганью»
То, что с малышом не всё в порядке, первой поняла его мама. Вскоре после выписки 19-летняя Марина заметила, что у ребёнка посинела верхняя губа. Мать потребовала от врачей сделать УЗИ сердца малышу, но те просили её не придумывать сыну болячек. Только начав ругаться, молодая мама добилась исследования в апреле.
- УЗИ выявило «открытое овальное окно 4,8 мм», но педиатр сказала, что это не страшно, что окно закроется, - говорит она. – После этого малыш стал постоянно капризничать, плакать, не брал грудь.
Седьмого мая малыш вдруг стал во время плача задыхаться. «Скорая», по словам Марины, ехала очень долго и в итоге прибыла без необходимого для реанимации оборудования. Ребёнка спасти не удалось. На днях стало известно, что по факту смерти Вадима Булгакова возбуждено уголовное дело.
«Аномалий не выявлено»
По словам главного врача медучреждения Виталия Бабаева, неонатолог, осмотревший Вадима в день его рождения, не обнаружил никаких отклонений в его сердечно-сосудистой системе. Ещё в утробе малышу провели три скрининга, которые также не выявили аномалий в развитии ребёнка.
«Седьмого апреля ребёнок осматривался участковыми педиатрами Н. и А. Проведено УЗИ – нейросонография органов брюшной полости, мочевыделительной системы и тазобедренных суставов, эхокардиография. При проведении ЭКГ выявлено открытое овальное окно со сбросом потока слева направо. Пятого апреля мама пожаловалась участковому педиатру Н. на цианоз носогубного треугольника при сосании груди. Врач провёл телемедицинскую консультацию с кардиологом ДРКБ. Рекомендовано наблюдение участковым педиатром, оценка факторов риска: контроль частоты сердечных сокращений и частоты дыхания ежемесячно, ЭКГ и повторная телемедицинская консультация в три месяца. УЗИ больше не назначались», - пишется в ответе руководителя больницы.
Фельдшер уволен с административным взысканием
Как утверждают в Баунтовской ЦРБ, 7 мая вызов на «скорую помощь» поступил в 07:35, и уже через минуту бригада выехала к Булгаковым, прибыв на место в 07:40. Автомобиль «скорой» не был оснащён необходимым реанимационным оборудованием, так как фельдшер не проверил его наличие. Фельдшеру вынесено административное наказание, и он был уволен из ЦРБ.
Как говорила Марина, в документах, которые заполнял фельдшер после смерти ребёнка, указано, что малыш не дышал целых семь минут до приезда «скорой». Она настаивает, что бригада ехала гораздо дольше и Вадим перестал дышать в тот момент, когда они приехали.
По словам Марины, после смерти сына она заметила много лишней информации в его карточке. Например, что Вадима смотрели детский невролог и кардиолог. Этого не было сделано, говорит она. В больнице же заявляют, что ребёнка осмотрел окулист, а с кардиологом проведена лишь телемедицинская консультация. Невролог действительно не осматривал мальчика, и записи о нём в медицинских документах нет, говорит главный врач медучреждения.
Медицинские документы умершего младенца по запросу направлены в Следственный комитет.
«В тот же день эту машину сняли с работы»
Мы ещё раз поговорили с мамой Вадима. Марина Булгакова утверждает, что в ответе больницы много неправды. Также, по её словам, фельдшера уволили из больницы не из-за необорудованной кареты «скорой», а за многочисленные жалобы.
- Его уволили не сразу, а через месяц-полтора после смерти моего сына. Из-за многочисленных жалоб на него, как мне потом объяснил главный врач, - говорит Марина Булгакова. – Те три педиатра, которые не выявили порок сердца у моего сына, до сих пор работают. Почему не говорится, что в тот же день, 7 мая, они эту необорудованную машину «сняли» с работы? Почему главный врач не пишет, что УЗИ Вадиму сделали только по моему настоянию?
Бабушка Вадима также в недоумении от ответа медучреждения. В тот ужасный день, когда Вадим стал задыхаться, дочка звонила в «скорую» несколько раз, говорит Светлана Меркуцкина, но машина всё не ехала.
- Вадим плакал и задыхался у меня на руках, прямо перед заходом бригады в квартиру он перестал дышать, - вспоминает бабушка мальчика. – Не за четыре-пять минут они приехали, как теперь говорят! Марина звонила им несколько раз. Последний вздох Вадим сделал в прихожей, когда я выбежала с ним на руках встречать «скорую». Я начала торопить педиатра, сказала, что ребёнок только что перестал дышать. Она положила его на диван и стала делать искусственное дыхание, переворачивала вверх ногами, стучала по спинке. Потом начала просить у фельдшера три каких-то вида оборудования. Точно помню, просила отсос, чтобы реанимировать, но этого в машине не оказалось. Потом Вадима завернули в одеяло и быстро побежали к машине. Когда мы выбежали, машина уже отъехала. Мне непонятно, почему фельдшер утверждает, что я сказала, будто Вадим не дышал семь минут до приезда «скорой». Я такого не говорила. Мне 39 лет, и память у меня пока хорошая.
О результатах вскрытия Светлане, которая увозила тело ребёнка в морг, долго не сообщали. Она даже пыталась связаться с патологоанатомом, чтобы узнать причину смерти ребёнка, но безрезультатно.
«Педиатр сказала, что была в состоянии аффекта»
Для всех близких Марины и особенно для неё самой потеря малыша стала большим ударом. По словам Светланы Меркуцкиной, дочка сильно похудела, стала нервной и с мая ежедневно принимает таблетки.
- Для меня это не только потеря внука, но и переживания за дочь, которая потеряла ребёнка. Каждое утро, собираясь на работу, я подхожу к его портрету и просто умываюсь слезами, - говорит бабушка Вадима.
Светлана работает в той же больнице дезинфектором. После смерти малыша она пыталась поговорить с врачами, наблюдавшими его, но наткнулась на стену. Педиатр, приезжавшая на «скорой», вовсе заявила, что была в состоянии аффекта.
- Я подходила после случившегося к ней, спросила, почему в своё время не делали УЗИ, какого оборудования не хватало в день смерти Вадима. Она ответила: «Я была в состоянии аффекта. Ничего не помню». Я сказала, что в таких случаях у них не должно быть состояния аффекта, что они должны действовать спокойно и грамотно, - вспоминает Светлана. – Другой педиатр, к которому был прикреплён Вадим, тоже ничего внятного не сказал. Зато когда я повезла внука в морг в Улан-Удэ, он зачем-то поехал с нами. В машине я буквально орала на него, спрашивала, почему он не разрешил нам ехать обследоваться в Читу – сам ничего не увидел и другим выявить не дал. На это он ответил, что может только соболезновать нам. Приносил свои соболезнования. Сказал, что сопровождает нас до морга. Зачем мёртвому Вадиму сопровождение? Сопровождать его надо было до Читы, например. А теперь к чему?
Возбудили уголовное дело
Как сообщают в СУ СКР по Бурятии, по факту смерти новорожденного проводилась доследственная проверка, из больницы истребованы медицинские документы.
- По результатам доследственной проверки по факту смерти ребенка возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности). В настоящее время по нему проводится предварительное следствие. В рамках уголовного дела мать покойного ребенка признана потерпевшей, после чего произведен ее допрос, - сообщают в Следственном комитете.
Только после сбора доказательств и их анализа следствие даст юридическую оценку действиям (бездействию) медработников.
