Новый митрополит приступил к своим обязанностям в начале сентября. В эксклюзивном интервью «Информ Полису» владыка Иосиф рассказал о своем детстве, пути священнослужителя, отношению к литературе, проблемах современной церкви и любимом коте.
О родителях и детстве
- Какими были ваши родители? Они имели отношение к церкви?
- Мои родители не имели никакого отношения к церкви, они прошли нелегкий путь, очень трудная судьба у них была. Моего отца забрали в армию в 1944 году, ещё совсем юношей. Поэтому у него не было высшего образования, тогда это было не главное. Отец вообще был уникальный человек, в детстве я этого не понимал, но сейчас осознаю, что с простым школьным образованием он занимал должность инженера на заводе, потому что была смекалка.
У мамы более трагичный путь. Она родилась в Московской области. Зимой 1941 года эта территория была оккупирована немцами. Отец был на фронте, а бабушка осталась в селе в оккупации. Моей маме на тот момент было примерно 12 лет, её сестренке 9 лет, а братишке 2 годика. Немцы, отступая, сожгли все село, и пришлось жить в землянках. Бабушка заболела ангиной и умерла в военном госпитале. Детей разбросали по детским домам. Свою сестренку мама нашла, когда уже обе были замужем и имели детей. А младшего так и не нашли. Мама всю жизнь работала на производстве, к церкви не имела отношения.
- Как вы приобщились к церкви, если родители были далеки от этого?
- В семье всегда относились с уважением к вере, к церкви, ну и родился я в маленьком городе Кашире. В провинции с детскими садами было трудно, поэтому нас оставляли дома с бабушками, соседями. И когда в праздник они шли в храм, то старались брать с собой кого-то из детей, но не всех, а только спокойных, чтобы не мешали молиться. Меня всегда брали, потому что со мной никаких проблем не было. Мои первые впечатления от храма самые теплые, туда приезжало много народу из сел. В праздники он всегда был переполнен, в какие-то из них нас готовили к причастию (тогда причащали редко). Может быть, с этим и связано, что меня всегда тянуло в храм. Даже не было колебаний, по какому пути идти, меня тянуло туда. Это и предопределило мой жизненный путь. После 10-го класса я отслужил два года в армии, потом поступил в семинарию.
О пути священнослужителя
- Как проходило обучение в семинарии?
- В то время при поступлении на одно место было пять человек. Необходимо было знать основные молитвы, было тестирование по русскому языку и, конечно, собеседование. Именно оно многое решало. Учиться мне было легко, я хорошо знал церковный устав. И рос в атмосфере, когда духовную, религиозную книгу было достаточно сложно найти. В библиотеках их тогда не было, в продаже даже «Евангелие» и молитвослова не было. И мы брали старые, потрепанные издания у бабулек. Эти книги, конечно, очень берегли, но не жадничали, давали почитать. Я пользовался этой возможностью. Это было настоящее счастье. Может быть, поэтому я один год обучения даже перепрыгнул, так как знания были.
- Владыка, вы имеете монашеский сан. Почему вы решили постричься в монахи?
- Первыми это сделали мои однокурсники. Они пригласили меня, да и я очень хотел присутствовать на таком значимом для них событии. А после летних каникул меня вызвали и сообщили, что владыка Ювеналий сказал, чтобы я приехал к нему дьяконствовать. Позже он рукоположил меня в дьяконы, в иеромонахи. Три года я прослужил в Ново-Девичьем монастыре, а потом владыка назначил меня в Серпухов. Сначала я был настоятелем приходского храма, а в 1991 году нам передали комплекс Высоцкого мужского монастыря. За восемь лет я почти полностью восстановил монастырь, сердцем прикипел. И ничего больше в жизни не искал. Тогда казалось, что я живу там и там умру.
- Можете ли вы назвать владыку Ювеналия своим духовным наставником?
- Конечно. Он сыграл огромную роль в моей жизни. Многому научил, делился, объяснял, рассказывал. Это был определенный опыт, когда все происходит у тебя на глазах – владыка кого-то принимает, общается, принимает какие-то решения. Иногда поясняет, почему он поступает именно так. Это бесценный опыт, учитывая характер владыки Ювеналия. Он всегда сдержанный, я в нем никогда не чувствовал черт обычного человека, он всегда архиерей. Это высокие требования к себе – всегда собранный, с четким пониманием, что он не может себе многого позволить, потому что на него смотрят. Это воспитание, работа. Сейчас смотришь на молодых архиереев – у них новое облачение, а у владыки все очень скромно, сдержанно, он носит крест и панагию, которую носил владыка Димитрий Градусов, у которого он мальчишкой подиаконствовал. Он рукоположил меня в сан священника, да и архиереем я стал по его наставлению. Я плакал и не хотел, потому что очень любил свой монастырь. Если бы сейчас мне дали возможность выбора, то я бы остался в монастыре. Мне пришлось служить в Ярославле, Биробиджане 13,5 лет, четыре очень тяжелых года в Кургане, Симбирске. Это же очень тяжело. Не успеваешь сердцем прикипеть, и вот эти перемещения, не всегда успеваешь вникнуть.
- Хотели ли вы когда-то жить мирской жизнью?
- Никогда не думал об этом. Я живу немного другими вещами, даже задумываться некогда. Потому что, во-первых, жизнь заполняется богослужениями. Это каждодневные домашние молитвы, церковные. Они воодушевляют, дают крепость. Да и работа забирает все силы. Эта работа не видна, мы ведь не жалуемся на трудности. И многие даже не понимают, в чем она заключается. Решение хозяйственных проблем, о реставрации, украшении храмов, контакты с духовенством, мирянами - это очень сложно. Очень много забирает внутренней энергии. Но ведь ты живешь этими эмоциями. Приезжаешь освящать храм – такая радость! А сколько работы до этого проделано, никто ведь кроме нас не знает.
О проблемах церкви
- Есть много примеров, когда мирской человек решает отказаться от простой жизни и становится священником. А бывает ли такое, что священник решает уйти из церкви?
- К сожалению, такое случается по разным причинам. Сегодня мы много говорим об укреплении института семьи, и многие, когда создавали семьи, не думали, что когда-то станут священнослужителями. Но, может быть, неудачный выбор, может, в чем-то не так себя повели, но семьи распадаются и у священнослужителей. И это трагедия. Канон у нас не разрешает второбрачие. И эти ситуации чрезвычайно болезненны. В светской жизни такие проблемы проще решаются. Например, супруга решает оставить семью, а потом, обдумав, возвращается. В церковной жизни это гораздо сложнее, потому что будет противоречить канонам. И переживаешь эту трагедию вместе со священником. А бывают моменты, когда священник не рассчитал своих духовных сил, так сказать, перегорает. Но любой подвиг нужно принимать по силам. А у нас бывает, что погрузятся в социальные службы, хотят спасти весь мир, но весь мир не спасешь.
- Как происходит финансирование церкви?
- Церковь часто воспринимают как дойную корову, то не дали, это не дали. Иногда хочется у таких людей спросить, а вы вообще знаете, что такое церковь? Раз вы существуете – вы обязаны. Как-то раз в Кургане я встречался с молодежью, и они задавали не совсем лицеприятные вопросы, например, почему они не могут бесплатно взять свечку. Я им говорю: понимаете, приход – это, например, объединяются 10 человек, чтобы им могли передать здание храма и зарегистрировать общину. Кто эти люди? Часто это не олигархи, а бабушки. С небольшими пенсиями они обязуются их содержать. И как 10 человек на копейки смогут оплачивать ЖКХ, реставрировать храм, найти священника? И ещё бесплатно раздавать свечки? А они мне задают вопрос: «А патриарх?». А что патриарх? Чтобы патриарх что-то имел, мы должны ему что-то дать. У нас идет финансирование не от патриарха церквям, а наоборот. В нашей стране нет налога на веру, как в Германии. Каждый человек там заявляет принадлежность к той или иной конфессии, и они платят налог. А у нас нет других возможностей содержать храм.
О жизни
- На пресс-конференции вы сказали, что везете с собой только кота и библиотеку. Расскажите подробнее про своего кота Тишку.
- Когда-то давно, когда я ещё был настоятелем мужского монастыря в Подмосковье, мне подарили месячного котенка. Чуть позже мне пришлось уехать в Ярославль. А говорят ведь, что коты привыкают к местности, и я решил не мучать бедное животное и оставил его своему преемнику. Потом как-то приехал в монастырь, увидел этого кота, и у меня сердце сжалось. У него, видимо, был такой стресс, что вся его красивая шубка превратилась в колтыши. Я посмотрел на это несчастное животное и забрал с собой. Все-таки не к месту, а к человеку животное прикипает. Он прожил у меня 13 лет, от старости и умер. Это же какой стресс. Но через пару лет мне снова подарили кота, долго не хотел брать, но куда деваться. Назвал точно так же – Тишка. И вот он путешествует со мной. В октябре ему будет уже семь лет.
- Вы читаете только церковную литературу или у вас есть любимые авторы-классики?
- В основном у меня церковная. Можно приводить разных писателей. Вот Достоевский – целая лаборатория духа. Но дело в том, что мы, люди, которые хорошо знают церковные предания, осознаем, что есть гораздо более глубокие духовные писатели. Я люблю Ивана Шмелева. Когда плохое настроение или тяжко на душе, я беру его книги и нахожу в этом удовольствие. Особенно «Лето Господне».
- Как вы считаете, литература в современной системе образования не рано дается на осмысление ещё не совсем окрепшим умам?
- Одна из трагедий нашей жизни в том, что наше государство до сих пор светское, то есть атеистическое. Мы не можем пройти мимо произведений Булгакова, Гоголя, ведь это будет определенным пробелом в обучении. Но если посмотреть с религиозной стороны, то ребенок не получает полную картину мира. Знание основ различных конфессий - это неотъемлемая часть воспитания и обучения. Мировоззрение может быть атеистическое, но нужно, чтобы оно было целостное.
У нас в 4-м классе школьного образования есть на выбор два предмета: «Основы православных религиозных культур» и «Светская этика». Но родители, как правило, выбирают «Светскую этику». Почему? Потому что не понимают, что это такое. Они думают, что это этикет. А на самом деле «светская этика» – это атеистическое мировоззрение. Родители думают, что «основы православной культуры» – это какой рукой правильно креститься, как бить поклоны. Но это не так.
В завершение хочется пожелать митрополиту Иосифу успешной деятельности на новом месте.
Глоссарий
Архиерей – общее название для высших чинов духовенства (епископа, архиепископа, митрополита)
Диакон — лицо, проходящее церковное служение на первой, низшей степени священства.
Диаконствовать – помогать священнослужителю совершать службы.
Иеромонах — монах, имеющий сан священника.
Панагия – небольшой украшенный образ Богоматери, чаще всего округлой формы, носимый архиереями на цепочке у своей груди.
