«Такие дела» – информационный портал благотворительного фонда «Нужна помощь» – опубликовало большую статью о байкальской нерпе. Это единственное млекопитающее, эндемик и ключевое звено экосистемы одного из самых больших в мире озёр. У неё нет природных врагов. В Байкале нерпа – самый крупный хищник. Но это не значит, что ей ничего не угрожает. Несколько лет назад власти всерьёз заговорили об уничтожении животного, пишет издание.
Научный сотрудник лаборатории поведения и поведенческой экологии млекопитающих института проблем экологии и эволюции (ИПЭЭ) РАН Мария Соловьёва, с которой пообщалась корреспондент «Таких дел», летом 2019-го отправилась на Ушканьи острова, что в восточной части Байкала. Именно там находится знаменитое лежбище нерп. И они не разочаровали – оказались мягкими, теплыми, «меховыми» и очень покладистыми. А предыстория поездки – очень грустной и страшной. Такой, после которой понимаешь: нерпа не зря боится людей.
«Этого не знает никто»
Издание напомнило, как три года назад теперь уже бывший глава Минприроды Бурятии Юрий Сафьянов заявил: число нерп на Байкале превысило «все разумные пределы» и, если их не вылавливать, животные якобы начнут болеть и умирать. Поводом стал падёж в октябре 2017-го, когда на юге озера нашли 141 мёртвого байкальского тюленя. Точные причины до сих пор не установлены. А на вопрос, сколько же все-таки нерп в Байкале, Мария Соловьёва отвечает: этого не знает никто. Может быть от 96 до 160 тысяч особей. Говорить о том, много это или мало, она не может – сравнить не с чем. Ясно одно – без них хуже станет всем.
- Что будет, если нерпу убрать из Байкала? Очень грустно будет. Приезжаешь на Ушканьи острова – а там не лежит эта красота, – улыбается Мария. – А ещё это консумент (потребитель органического вещества – прим. «Таких дел») самого высшего порядка. То есть её никто не ест. Если её не будет, скорее всего, резко упадет количество всех остальных компонентов пищевой цепи – рыб, рачков.
Плавают нерпы хорошо и быстро – могут разогнаться до 25 километров в час. Именно поэтому так важно вести их подсчёт на всём озере, а не делать выводы по одному небольшому участку, отмечают «Такие дела»
- Есть государственный мониторинг численности байкальской нерпы. У него огромная погрешность в плане цифр – от 30 до 40% минимум. Он проводится на одном маленьком островке, а потом цифры экстраполируются на всю акваторию, переписываются из года в год и умножаются на непонятные пропорции. Доверия этому мониторингу нет никакого, – подчёркивает генеральный директор фонда поддержки экологических прикладных разработок и исследований «Озеро Байкал» Анастасия Цветкова.
Именно её фонд развернул масштабную кампанию по сохранению нерпы в тот момент, когда за неё стало особенно страшно. В 2018-м охота на млекопитающих вышла на федеральный уровень. На портале нормативных правовых актов появился приказ Минсельхоза, согласно которому под защитой остались только кормящие самки и детёныши до трёх месяцев – бельки. А все остальные автоматически становились объектом промысла.
«Чтобы сохранить, надо изучить»
Фонд «Озеро Байкал» мгновенно отреагировал на поправку – собрал круглый стол с ведущими профильными учёными, устроил несколько интервью с ними, продумал стратегию защиты. Измненение сняли с обсуждения. Но, по словам Анастасии Цветковой, «если ветер уже подул в этом направлении», посягательства на нерпу могут продолжиться. Поэтому фонд решил действовать системно.
- Мы вышли на ИПЭЭ РАН и, начав переговоры с ними, поняли, что системной программы по изучению байкальской нерпы не существует. Ещё поняли: для того, чтобы предупредить будущие необдуманные шаги со стороны государства или отдельных лиц в части регулирования её численности, необходимо инициировать такую программу, – отмечает Анастасия Цветкова.
Программа рассчитана на несколько лет и будет проводиться в несколько этапов. В рамках первого в 2019 году организация запустила проект «Год байкальской нерпы» и отправила на Ушканьи острова группу учёных, в которую вошла Мария Соловьёва. Им предстояло выяснить, как тюлень чувствует себя на самом деле. Нерпу, конечно, погладили, а ещё – взвесили, измерили, осмотрели, обследовали на вирусы и токсины, взяли пробы биологического материала для гормональных и генетических анализов. Ведь для того, чтобы сохранить, надо изучить.
«Необязательно убивать животное»
Кроме того, животных нужно было снабдить радиомаяками. Их временно, до следующей линьки, прикрепляли к меху. Всего специалисты выловили и исследовали 23 нерпы, но передатчики поставили только на 15.
По словам Марии, оценивать всю популяцию по такой выборке – то же самое, что из города, где живёт сто тысяч человек, выбрать 15 кареглазых и решить: «У всех, кто здесь живет, карие глаза». Поэтому на следующем этапе программы «Год байкальской нерпы» учёные «оборудуют» маяками ещё 15 нерп в другой, северной части озера – если у фонда найдутся на это деньги.
Таким образом можно отследить миграцию зверя, понять, какие части акватории Байкала для него особенно дороги, и сделать так, чтобы нога человека ступала на них по минимуму. Анализы и пробы, кстати, проводили очень нежно – ни одно животное в процессе не испугалось. Токсикология показала высокий уровень ретена. Это загрязнитель, который, в частности, выделяется при лесных пожарах.
- Основная причина возникновения пожаров – человеческий фактор. К примеру, непотушенные костры. На Байкале довольно жарко и сухо летом, и эта высушенная тайга вспыхивает, – объясняет Соловьёва. – Исчезновение видов, сокращение их численности – это естественный процесс. Если, конечно, к этому не приложил руку человек».
К исчезновению нерпы государство прикладывает руку регулярно. Кроме отмены запрета на промысел, для этого существуют и другие, вполне официальные методы. Например, байкальский филиал ВНИРО (Всероссийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии), у которого есть квота на добычу байкальских тюленей в научных целях, достаёт их из воды живыми, а исследует уже мёртвых – и естественной смерти, разумеется, никто не дожидается. Так ВНИРО оценивает плодовитость нерп – вскрывает беременных самок, чтобы изучить «степень развития плода».
- При этом генетические и гормональные исследования позволяют нам это делать без убийства животного. Через нашу программу мы пытаемся показать, что исследования в мире уже ушли вперёд. В большинстве случаев необязательно убивать животное, чтобы понять, что с ним происходит, – говорит Анастасия Цветкова.
По её словам, генетические анализы могут раз и навсегда поставить точку в обсуждениях промысла нерпы. Для таких исследований нужны реактивы. Они стоят 300 тысяч рублей. В 2018 году проект «Год байкальской нерпы» получил пять миллионов от Фонда президентских грантов. Удалось покрыть 60 процентов расходов на проект.
Грант выдавался на год, и деньги закончились. Но программа продолжается. Любое пожертвование – это шанс сохранить саму нерпу и экосистему, которая с ней связана, шанс уберечь ещё один уникальный вид, позволить нерпе расслабиться и показать, что мы – тоже немножко нерпы. Как внести вклад в защиту этих животных – можно узнать здесь (реквизиты указаны в конце публикации).
