В малых сёлах страны берут детей из интернатов, чтобы сохранить школы, а вместе с ними – и сами населённые пункты, откуда из-за закрытия учебных заведений уезжают люди. К таким выводам пришли авторы исследования «Экономика усыновления как стратегия выживания малых сёл».
Это исследование представил на круглом столе фонд поддержки социальных исследований «Хамовники». Авторы проекта – научные сотрудники Социологического института РАН Вера Галиндабаева и Николай Карбаинов, сообщает «Педсовет». Они провели десятки интервью с приёмными родителями, самими детьми, сотрудниками органов опеки, представителями муниципальных администраций, директорами школ и интернатов в пяти разных регионах Среди них оказалась и Бурятия. Учёные изучили ситуацию в Улан-Удэ, Хоринске, Баргузине, Курумкане, курумканском улусе Элысун, а также хоринских сёлах Тохорюкта и Барун-Хасурта.
Согласно исследованию, главные мотивы усыновления – спасение села (через спасение школы), сохранение работы (в первую очередь – для учителей и работников культуры), дополнительный доход и стремление к благому деянию. Чужих детей россияне стали чаще брать в свои семьи после 2008 года, когда стартовала реформа в рамках федеральной целевой программы «Семья и дети». Если до 2007-го в стране было порядка пяти тысяч приёмных ребятишек, то к 2012-му стало уже 160 тысяч. Показатель расторжения договоров опекунства низкий – около 0,1% (около 150 в год).
Под риск закрытия попадают все малокомплектные школы, в которых насчитывается менее 35-45 учеников. В этой категории – около 60% сельских школ, и именно на них «завязана» жизнь малых сёл, где проживает до 500 человек.
По данным фонда «Хамовники», число сельчан сокращается в два-три раза уже в первые годы после закрытия образовательного учреждения. Выход люди ищут в усыновлении. Это не только помогает сёлам выжить, но и снимает нагрузку с государства. Если в семье дотации на одного ребёнка составляют от 100 до 600 тысяч рублей в год, то в интернате они колеблются от 400 тысяч до четырёх миллионов рублей.
По словам Веры Галиндабаевой, ситуация выгодна всем. И дело не только в экономии государства. Детские дома закрываются, а большинстве приёмных семей складываются почти родственные отношения. В свою очередь, родители получают не только государственные субсидии, но и возможность продолжать профессиональную деятельность и сохранить рабочее место.
Авторы исследования также опровергли самые распространенные мифы о приёмных семьях. Например, что детей усыновляют из-за денег. Если финансовая мотивация и присутствует, она не является основополагающей. Некоторые люди действительно рассматривают это как заработок, но на практике если нет любви к детям и умения с ними общаться, на этом «промысле» желающие заработать прогорят.
Второй миф – что усыновленных ребятишек хотят задействовать в сельском хозяйстве. Сейчас масштабы ЛПХ значительно сократились и больше не являются значимым источником ресурсов. В реальности дети или по собственной воле активно помогают приёмным родителям либо отказываются помогать вообще, «манипулируя законами о своих правах».
Людьми, решающимися на усыновление, движут, скорее, альтруистические мотивы, часто основанные на религии и вере в необходимость благих деяний, а не любовь. Например, в бурятских семьях дети становятся буддистами, а из регионов неправославных конфессий – например, с Северного Кавказа – проходят крещение. Таким образом у них появляются не только приёмные родители, но и крёстные, которые так же помогают им в дальнейшей жизни.
Как отметила ведущий научный сотрудник Социологического института РАН из Санкт- Петербурга Жанна Чернова, приёмное родительство можно рассматривать как вид деятельности и работу, а получение выплат за неё – как норму.
- В том обществе, в котором мы живём, заботу о детях очень часто маркируют исключительно в альтруистических словах, категориях любви, не рассматривая её как работу. Вообще, в социологии деятельность по уходу за кем-то рассматривается не только как проявление гендерных сущностей женщины, но и в категориях работы. Следовательно, она должна оплачиваться. Эта работа предполагает наличие профессиональных знаний, компетенции, специализации, – считает специалист.
По мнению доцента кафедры местного самоуправления департамента политики и управления НИУ ВШЭ Ольги Моляренко, исследование показало, что россияне пытаются приспособиться к постоянным оптимизациям (а фактически – к сокращению ресурсов и кадров) в социальной сфере.
- Усыновление – тот случай, который выгоден и государству в целом, и людям, оказавшимся заложниками такой оптимизации в рамках реформы образования. Однако при этом стоит помнить и о сокращении системы интернатов, которые сами часто являются поселкообразующими предприятиями и сотрудники которых также теряют работу, – подчеркнула Моляренко.
«У меня 13 детей»
О том, как в Элысуне ради спасения школы массово усыновляли детей, рассказывал летом 2020-го Первый канал. Полвека назад это село считалось самым многодетным среди российских деревень. Но в 2009-м рождаемость там резко упала. Местная школа оказалась на грани закрытия. Сельчане начали массово забирать сирот из детдомов. Четырнадцать семей взяли на воспитание аж 28 детей. Учитель русского языка Валентина Гармаева с мужем были в числе первых. С ними и пообщались корреспонденты федерального канала.
- Увидела этих ребят, подумала – почему бы и нет? Можно же тоже воспитать, помочь этим детям, – рассказала Валентина Гармаева.
Пятеро ребятишек уже выросли, четверо из них поступили в университет. И тогда супруги снова отправились в детдом. «В итоге у меня 13 детей», – отметила женщина.
Все приёмные сыновья и дочери Гармаевых – городские. Привыкнуть к сельской жизни оказалось непросто. У каждого есть свои обязанности. Младшие следят за огородом. Те, что постарше, занимаются живностью. Двор большой – тут и куры, и поросята, и коровы. Собираются все за большим обеденным столом, где делятся своими успехами и проводят семейный совет – в своё время на таких обсуждениях вместе решали принять в семью новых братьев и сестёр.
