Поэтому, когда корабельный компьютер поставил меня перед фактом, я не стал терять время на восклицания «нет!» и «не может быть!». Факт был охарактеризован компьютером как «растущий дисбаланс напряжений гравитационных волн, ведущий к асинхронной разгенерации торсионного поля». Ну а в переводе на человеческий язык это означало, что мне нужно немедленно вываливаться в обычное пространство, если не хочу, чтобы элементарные частицы, из которых состоят мой корабль и я, оказались размазанными по ближайшей сотне парсеков. Собственно, к тому времени, как только я это осознал, компьютер уже принял единственно возможное решение, и на меня навалилась обычная дурнота сквозного трансперехода.
Когда вот так, в аварийном режиме, вываливаешься в континуум, никогда заранее не знаешь, где окажешься. Погрешность составляет примерно с десяток парсеков во все стороны. Если поблизости нет никаких крупных масс, все точки внутри этого объема равновероятны, но сильные гравитационные поля меняют эту картину. На практике это приводит к тому, что почти всегда выскакиваешь возле какой-нибудь звезды, правда, на безопасном расстоянии от неё. Я же на этот раз оказался не только возле звезды, но и возле одной из её планет, причём расстояние до планеты отнюдь не было безопасным. Компьютер немедленно врубил аварийное торможение и осведомился: «Желаете изменить курс (что означало более 10 «g») или идти на посадку (всего 6 «g»)?». Естественно, я выбрал второе, хотя надёжнее было бы облететь планету и собрать о ней предварительную информацию, но всякий, кто когда-нибудь испытывал десятикратную перегрузку, меня поймёт.
Итак, автопилот посадил мой корабль посреди совершенно незнакомого мира. Впрочем, я уже знал по показаниям приборов, что воздух здесь пригоден для дыхания и многими важнейшими параметрами планета напоминает Землю. Что ж, если это так, то здесь наверняка имеются поселения. Хотя я не знал точно, где нахожусь, но это всё же был обследованный район Галактики. Правда, стандартные частоты сверхпространственной связи выдавали лишь слабое потрескивание помех. Это означало, что здесь нет крупных колоний и элементарной системы связи планетарного масштаба. Но, если на планету хоть раз ступала нога землянина, на орбите должен кружиться идентификационный буй. Однако я не засёк его сигналов. По всей видимости, он находился в тот момент с другой стороны планеты.
Оставалось только ждать, пока он оттуда выйдет и передаст всю необходимую информацию об этом мире. Но такое ожидание иногда затягивается на несколько часов, в то время как земное поселение могло находиться всего лишь в двух шагах. Я включил обзорные экраны и, к немалой своей радости, убедился, что поселение действительно близко: заросшую травой равнину пересекала грунтовая дорога. Некоторое время я пытался вызвать местных жителей по радио, но так и не получил ответа. На моём маленьком звездолёте не было никаких транспортных средств, но я рассудил, что грунтовая дорога, в отличие от шоссе, не может быть слишком длинной, и отправился в путь пешком.
***
Так как условия планеты были вполне благоприятны, я не стал надевать тяжёлый скафандр, а только нацепил на левую руку универсальный браслет десантников да прихватил на всякий случай тэрджер.
Я прошёл примерно около трёх километров, когда увидел наконец дорожный указатель. Это был простой кусок фанеры, прибитый к невысокому деревянному столбу. Название поселения было выжжено корявыми буквами, причём старинной кириллицей: ВЂРХОВКА. Вторая буква выглядела странно и немного смущала…
Миновав указатель, я вскоре заметил первого аборигена. Это был, как я и ожидал, человек. На некотором расстоянии от дороги он проделывал странные манипуляции, ритмично взмахивая каким-то длинным орудием. Подойдя поближе, я понял, что он попросту косит траву примитивной косой, какие использовались сотни лет назад. Впрочем, это было не самое странное: в конце концов, любой человек, особенно живущий вдали от цивилизации, может захотеть поразмяться физически. Однако и одет он был как средневековый крестьянин: в светлую длинную рубаху, серые штаны и лапти. Такую обувь я видел только в исторических музеях на Земле. Окладистая борода закрывала пол-лица, а волосы были неровно подрезаны. Он сосредоточенно махал косой, пока я не подошёл вплотную. Поодаль ещё несколько человек, во всём на него похожих, занимались тем же самым. Вероятно, никто из них не видел моей посадки – впрочем, современные звездолёты садятся почти бесшумно.
Итак, я подошёл к аборигену и окликнул его. Он прекратил махать косой и уставился на меня в полном недоумении. Можно было подумать, что он никогда не видел человека в комбинезоне пилота. Я спросил его на интерлингве: «Что это за планета?». Вообще такой вопрос звучит несколько комично, но, если вдуматься, он не более комичен, чем четыреста лет назад вопрос заблудившегося автомобилиста о названии захолустного городка, к которому он выехал. Однако косарь продолжал пялиться на меня в тупом удивлении. Наконец лицо его обрело неуверенно-почтительное выражение, и он произнёс по-русски, но с каким-то странным диалектом: «Не понял тебя, барин». Беспокойство моё усилилось – неужели я попал в прошлое? В древние века крепостного права?
– Далеко ли до посёлка? – спросил я. – Где живёт твой хозяин?
– Вон, Тихон едет туды. Он довезёт, – косарь указал на что-то за моей спиной.
Я обернулся и увидел медленно приближающееся экзотическое транспортное средство: это была простая деревянная телега, запряжённая лошадью. Несомненно, то была именно лошадь, а не какое-нибудь туземное животное, и правил ею абориген, выглядевший так же, как косари. Я начал догадываться, куда я попал. Что ж, в этом случае дальнейшие переговоры с этими крестьянами не имели смысла.
Возница тоже уставился на меня в недоумении. Косарь что-то сказал ему, тот закивал и предложил мне сесть на телегу, что я и сделал. Дорога обогнула небольшую рощицу, и я увидел Верховку. Селение состояло из двух десятков бревенчатых одноэтажных домишек, расположенных без строгого порядка. Кое-где можно было увидеть свиней и домашнюю птицу, а вдалеке виднелось небольшое стадо пасущихся коров. Дорога раздваивалась, уходя направо к деревне и налево к усадьбе. Усадьба представляла собой двухэтажный каменный дом в старинном стиле с флигелями и хозяйственными пристройками. Четыре колонны украшали фасад. Всё это вместе напоминало сцену из исторического фильма. Впрочем, что-то подобное я и ожидал увидеть. В этот момент как раз запищал сигнал вызова (возница испуганно покосился на меня) – центральный компьютер просил связи. Ему наконец-то удалось поймать сигналы буя. После координат и физических параметров пошли данные о владельцах: «Собственность компании «Интерстеллар». Предприятий нет. Сдается в аренду. В настоящее время единственный арендатор – М. Хитрово, владелец поселения Верховка. Планетарные координаты ... Население – 1 человек».
***
Итак, мои подозрения подтвердились. Я попал во владения условниста.
В любую эпоху находятся люди, которым не нравится время, век, года, в которых они проживают и находятся. Есть такие и сейчас. Хотя оснований к этому меньше, чем когда-либо. В самом деле, после того как автоматизированное производство покончило с бедностью, а двигатель Бернштейна открыл человеку космос, навсегда решив проблему природных ресурсов и жизненного пространства, у людей стало гораздо меньше поводов для конфликтов. Разумеется, всегда существуют личности с патологическими наклонностями, но всеобщее компьютерное тестирование выявляет их на ранней стадии, а информационные технологии сделали почти невозможным совершение безнаказанных преступлений. Конечно, и в современном мире достаточно проблем, взять хотя бы множество так называемых «условных безработных». У этих людей не хватает способностей для интеллектуального труда, а весь механический труд автоматизирован; государство платит им небольшие пособия, и большую часть времени они живут выдуманной жизнью в системах виртуальной реальности. Но всё это пустяки по сравнению с кровавым кошмаром минувших веков. Однако находятся люди, которые так не считают. Они полагают, что наш мир слишком бесстрастен, слишком неромантичен и механизирован, что компьютеры получили слишком большую власть над людьми. Однако столь нелюбимая ими цивилизация как раз и позволила им воплотить в жизнь свои идеализированные мечты о прошлом, причём средствами более ощутимыми, чем иллюзии виртуальной реальности.
Как я уже упоминал, двигатель Бернштейна сделал межзвёздные путешествия настолько простым и дешёвым делом, что человечество в настоящее время не испытывает никаких проблем с жизненным пространством. В собственности компаний и частных лиц скопилось уже довольно много пригодных для жизни планет, которые никто не осваивает – они слишком бедны природными ресурсами или до них просто не доходят руки. Такие планеты сдаются в аренду желающим пожить вдали от цивилизации и, естественно, стали излюбленным прибежищем условнистов, тех самых беглецов от современной реальности, которые, насколько позволяют им средства и познания, воссоздают на арендованных планетах этакие заповедники любимой эпохи и общества. Иногда такие поселения состоят только из условнистов, каждый из которых играет свою роль. Однако мало кому понравится роль раба или слуги, и обычно в качестве обслуживающего персонала выступают биороботы, специально запрограммированные на соответствующую эпоху. Хотя эти роботы не обладают самосознанием – это всего лишь машины, правда, весьма сложные, их сходство с человеком, пока они действуют в рамках базовой программы, чрезвычайно велико. Известны случаи, когда человек, долгое время общавшийся только с такими андроидами, переставал различать иллюзию и реальность. Конечно, общество не заинтересовано в подобных психических расстройствах, поэтому теперь все биороботы, продаваемые частным лицам, снабжены механизмом, который периодически, не реже раза в месяц, отключает их на некоторое время, дабы напомнить владельцу о реальном мире. Это особенно важно, поскольку довольно часто во всём поселении живет только один условнист, а все остальные – его роботы. К таким-то поселениям и относилась Верховка.
Телега свернула налево и остановилась во дворе усадьбы. Возница-андроид натянул поводья, останавливая лошадь. «Интересно, настоящие ли здесь животные?» – подумал я и решил, что, скорее всего, да. Возница что-то крикнул показавшейся в дверях служанке (выглядевшей удивительно несимпатично для искусственно созданного существа – М. Хитрово, как видно, был большим поборником реализма), и та побежала в дом докладывать о моем появлении. Едва я слез с телеги, как хозяин усадьбы спустился с крыльца мне навстречу. Хитрово оказался высоким и статным мужчиной лет восьмидесяти, впрочем, в его любимую эпоху так выглядели в сорок – сорок пять. Его лицо украшали (я не иронизирую, это действительно смотрелось красиво, хотя и необычно) роскошные усы и бакенбарды. На нём был темно-зеленый военный мундир с орденскими крестами и золотыми эполетами с бахромой. Не думаю, что русские помещики расхаживали в парадных мундирах у себя дома; впрочем, условнисты обычно знают любимую эпоху довольно поверхностно, иначе как бы они могли её идеализировать?
– Позвольте представиться: граф Андрей Михайлович Неведомский, штабс-капитан [в русской армии штабс-капитаны (и все чины ниже майора) не имели бахромы на эполетах] в отставке, – отрекомендовался он.
Что ж, условнисты всегда выбирают звучные имена. Я на какое-то мгновение задумался, стоит ли мне из вежливости поддержать игру или всё-таки называть вещи своими именами, и наконец решил, что, стоя перед ним в комбинезоне пилота, нет смысла изображать из себя соседского помещика. В конце концов, передо мной был не сумасшедший, а всего-навсего чудак, поэтому я назвал своё настоящее имя и объяснил, что мой звездолёт совершил здесь вынужденную посадку. Брови Хитрово-Неведомского чуть сдвинулись, и он посоветовал мне не употреблять незнакомых слов при обращении к крестьянам – всё равно не поймут. Я понял, что хозяину не хочется выходить из роли без крайней необходимости. Однако пока такая необходимость была, и я поинтересовался, есть ли здесь склад запчастей, на случай, если ремонтная автоматика моего корабля не справится своими силами. Хитрово скороговоркой ответил, что ни своего корабля, ни запчастей на планете нет, но есть установка связи, если потребуется вызвать помощь. Я поблагодарил его и сказал, что аппаратура связи есть и на моём звездолете. Хитрово вздохнул с облегчением и окончательно перевоплотился в Неведомского.
Вслед за гостеприимным хозяином я прошёл в дом. Изнутри усадьба выглядела столь же правдоподобно, как и снаружи. Похоже, даже паркет был из настоящего дерева, а не из полимеров. Я глазел по сторонам, как в музее.
– Милости прошу, сударь, отобедать со мной, – предложил Неведомский, и я с удовольствием согласился.
Обед состоял из щей и жаркого. Кроме того, на стол были поставлены графин с водкой и кувшин с квасом. От водки я, разумеется, отказался – только условнисты и сохранили подобные варварские пристрастия, а вот квасу воздал должное.
***
Когда наша трапеза подходила к концу, дверь в дальнем конце столовой чуть скрипнула, и мне показалось, что я различил в приоткрывшейся щели чей-то любопытный глаз. Неведомский повернул голову и улыбнулся.
– Входи, Маша, не стесняйся! – сказал он. – Видишь, бог послал нам гостя, иноземного путешественника.
Дверь отворилась, и на пороге, смущённо улыбаясь, появилась молодая женщина, одетая слишком просто для хозяйки дома, но всё же лучше, чем уже виденные мной крестьянки. Взглянув на неё, я сразу понял, что склонность Хитрово к реализму имела свои границы. «Очаровательное создание» – так охарактеризовал бы Машу писатель прошлого. И в самом деле она была очаровательным созданием биоинженерии. Нетрудно было догадаться, что она любовница Хитрово. (Некоторые консерваторы до сих пор возражают, когда этим словом называют биороботов. Но как же их еще называть? Секс был одной из первых сфер их применения, и это тоже достижение нашей цивилизации: всегда доступные и послушные хозяевам андроиды избавили людей от множества сексуальных проблем. Трудности остаются разве что у мазохистов, ведь ни один гражданский робот, будь он из металла или органики, никогда не причинит преднамеренный вред человеку, даже если тот сам его об этом попросит.)
Маша несколько театрально поклонилась мне, а затем подошла к своему хозяину и поцеловала ему руку – один из отвратительных обычаев той эпохи. Хитрово-Неведомский потрепал её по спине.
– Что, хороша девка? – подмигнул он мне.
Я вежливо улыбнулся, оставив фривольные слова графа без комментариев. Андроид-Маша тем временем весьма натурально изобразила ещё большее смущение и, вновь поклонившись, ретировалась.
В этот момент меня снова вызвал центральный компьютер и сообщил, что полное обследование неисправностей закончено и автоматика корабля приступила к ремонту. Дополнительных запчастей не потребуется. Вся работа вместе с тестированием займёт несколько часов. Я сообщил об этом Неведомскому, и он выразил сожаление, что я пробуду его гостем столь недолго: «В нашей глуши гости редкость!». Однако вместо того, чтобы расспрашивать меня о событиях в большом мире, ведь он понимал, что любой мой ответ будет выходом из роли, Неведомский принялся рассказывать «местные уездные новости»: какой-то поручик уличён в картёжном мошенничестве, дочь соседского помещика сбежала с гусаром и т.п. Поначалу мне было любопытно послушать эти фантазии, но постепенно внимание моё рассеялось, и я почувствовал, что после сытного обеда меня клонит в сон.
Неведомский, очевидно, заметил это.
– Вы, верно, сударь, желаете отдохнуть? Так я распоряжусь, – сказал он.
Один из его слуг, высокий конопатый парень по имени Васька, проводил меня в комнату для гостей. Она ничем не отличалась от остального имения. На полке даже стояло несколько печатных книг, разумеется, это были не старинные раритеты, а их современные копии. Я, не снимая комбинезона, прилёг на широкую кровать и, глядя на расписанный порхающими амурами потолок, принялся размышлять о своём приключении.
Прежде мне никогда не доводилось гостить у условнистов, и теперь я даже жалел, что не могу подыграть Хитрово – до того старательно он воссоздал атмосферу давно минувшего прошлого исчезнувшей империи. Всё это стоит не так уж мало… Удивительно, на что люди порой тратят деньги. И он год за годом живёт здесь совсем один, в обществе своих биороботов... Я подумал, почему условнисты практически никогда не наделяют своих любовниц-андроидов ролью с равным социальным статусом, а почти всегда – рабынь, наложниц, служанок...
Одна причина очевидна: машина есть машина. Секс, физическая работа, несложная беседа – это ей по силам, но сложное межличностное общение требует самостоятельного интеллекта. Но, думается, главная причина не в этом, ведь даже сейчас, а тем более в прошлом, общение супругов или любовников отнюдь не всегда было высокоинтеллектуальным. Видимо, всё дело в том, что человек, бегущий от реальности, в особенности от такой, как наша, – непременно личность закомплексованная, ощущающая свою ущербность в настоящем мире и потому особенно жаждущая роли всемогущего властелина в своем искусственном условном мирке. Размышляя на эти темы, я задремал…
Разбудил меня сигнал вызова. Центральный компьютер доложил, что ремонт закончен и мой звездолёт готов к старту. За окнами уже темнело. Я стряхнул остатки сна, вышел в тёмный коридор и позвал прислугу. Однако на зов никто не явился. Неужели Хитрово забыл распорядиться, чтобы его биороботы слушались меня?
Непохоже на столь гостеприимного хозяина. Я двинулся по коридору и едва не споткнулся о Ваську. Он сидел, прислонясь к стене, и никак на меня не реагировал. Я нагнулся, включил фонарик на универсальном браслете и заглянул в его пустые глаза. Отключение! Выходит, некому будет подвезти меня к звездолёту, если, конечно, этим не займётся сам хозяин. В любом случае следовало его найти хотя бы для того, чтобы попрощаться.
Я шёл по погружённому во мрак дому, периодически натыкаясь на застывшую прислугу. Было очень тихо, лишь иногда паркет скрипел у меня под ногами. Я с удивлением отметил, что чувствую себя неуютно, словно во мне пробуждаются древние страхи, порождавшие в старину легенды о домах с привидениями. Впервые я усомнился в полезности для психики хозяина этих регулярных отключений. Не слишком-то приятно вот так проснуться и осознать, что ты совершенно один на планете. Я отворил очередную дверь и увидел Неведомского.
Он сидел в высоком кресле вполоборота ко мне, но, похоже, меня не видел. Воображение, уже настроившееся на «готический» лад, живо нарисовало мне картину: грудь хозяина имения проткнута кинжалом, в углу мёртвого рта засохла струйка крови, а вокруг – только застывшие фигуры биороботов и ни одного человека на сотни парсеков вокруг...
– Граф! – окликнул я его, чтобы рассеять наваждение.
Он не шевельнулся. Я быстро подошёл вплотную и посветил фонариком. В его свете я увидел застывшее лицо и открытые глаза, бессмысленно уставившиеся в пространство. Никакого кинжала, конечно, не было. Внезапная смерть? Не может быть, медицинская техника, которой напичкан организм каждого современного человека, даже условниста, подняла бы тревогу... И тут я осознал истину.
Граф Неведомский не был мёртв. Он был отключён – так же, как и все остальные биороботы. Но кто же тогда?..
В коридоре скрипнула половица, и я обернулся как раз в тот момент, когда дверь отворилась. На пороге стояла Маша со свечой в руке. Лицо её выражало испуг и растерянность – она не ожидала увидеть меня здесь.
Впрочем, я ожидал увидеть её ещё меньше...
– Госпожа Хитрово?! – изумлённо воскликнул я.
– Мария Хитрово, – вынуждена была признаться она.
Я отвёл взгляд, чувствуя, что он ей неприятен. Не знаю, что смущало её больше: собственный внешний вид – на ней была одна полотняная рубашка – или то, что посторонний узнал о том положении, которое она здесь добровольно занимала.
– Мне нужно вернуться на корабль, – сказал я. – Когда они включатся?
– Через четыре часа. Вы умеете ездить верхом?
– Разумеется, нет.
– В таком случае... я вас отвезу. Подождите, я только оденусь.
Однако я чувствовал, что теперь ей крайне тягостно моё общество, и, поблагодарив за предложение, сказал, что с удовольствием прогуляюсь пешком, тем более что это получится ненамного медленнее. Она не стала настаивать.
Я шагал по залитой лунным светом дороге и думал о странностях человеческой психики. Ведь эта женщина достаточно богата, раз смогла себе позволить такое поместье. Один только Неведомский, многофункциональный андроид с интеллектуальным интерфейсом третьего уровня, обошелся ей в весьма круглую сумму. Она могла бы найти себе неплохого мужа в реальном мире, да и в условнистском поселении перед ней были открыты любые роли. Она могла сделаться жрицей, почитаемой подданными, амазонкой – предводительницей племени или, если ей так уж нравится русская старина, той же помещицей, хозяйкой имения. Но она предпочла участь крепостной наложницы, фактически рабыни, которую хозяин может высечь, продать, проиграть в карты. Разумеется, на самом деле андроид-Неведомский не может этого сделать. Но кто ей мешает воображать, что такая возможность существует? Если бы она этого не воображала, вряд ли избрала бы эту роль. Наверное, время от времени он грозит ей чем-то подобным – это не считается прямым вредом, и такое программирование биороботов допускается. И во всём поместье ни одного симпатичного андроида-женщины – ей не нужны поводы для ревности. До чего забавно, она, похоже, подсознательно воспринимает Неведомского как человека. Впрочем, как же иначе – бежать от мира машин, чтобы стать собственностью машины? Я вспомнил, как недавно рассуждал о комплексах условнистов. Да, жизнь подкидывает сюрпризы. Вместо желания повелевать – страсть подчиняться, бежать от свободы и ответственности, чтобы переложить весь груз на плечи мужчины и полностью принадлежать ему, в прямом смысле этого слова. Чего больше в этом мазохизме? Чисто женского? Или чисто русского? Или того и другого поровну?
Центральный компьютер приветственно мигнул мне сигнальными огнями корабля и открыл внешний люк. Я шагнул в освещённый отсек, возвращаясь в простой и понятный мир.
Автор рассказа «Тайная жизнь Машеньки Хитрово» – прозаик Леонид Кузнецов. С детства писал стихи, сказки, рассказы, в 1981 году стал членом литературного объединения «Баргузин», которым руководил в то время известный писатель и прозаик Ким Балков. Через год первый рассказ «Чужак» Леонида Кузнецова был опубликован в газете «Молодежь Бурятии», в 1984 году повесть «В реке времени» – в журнале «Байкал». Первая книга Л. Кузнецова – научно-фантастический сборник «Тени Парадиса» – была издана в Бурятском книжном издательстве в 1989 году. Кстати, в 1998 году рассказ «Гришка» Леонида Петровича был напечатан в нашем еженедельнике «Информ Полис».
В последние годы произведения Л. Кузнецова можно увидеть на «ЛитРес», «Ридеро», «Престиж Бук».
