Уставившись на скрывающееся за облаками багровое солнце, Тог-О-Нюк подумал о том, что вот ещё один день прожит из его почти бессмертной долгой жизни.
Шаман Сэсэн-Хонгор когда-то давным-давно предсказал: «Этот ворон проживет долго, увидит, как монгольский конь тысячу лет будет носить своих хозяев по берегам ста морей». Шаман ошибся лишь в том, что монголы столько веков будут сильны и могущественны.
Ворон в своей жизни повидал немало, так как прожил действительно почти тысячу лет. За последние семьсот лет в местности, где он обитал, мало что изменилось. Холодные зимы сменялись жарким летом, счет которым Тог-О-Нюк давно потерял, темные ночи – светлыми днями, так же, как и сотни лет назад, несла свои воды широкая река Се-Лен-Га к морю Бай-Кал.
Больше всего старый ворон любил наблюдать за людьми. Они казались ему самыми интересными созданиями на Земле. Конечно, являлись и самыми опасными существами. Особенно раньше, особенно монгольские мальчишки, которым всегда надо было потренироваться в стрельбе из игрушечного лука.
В своей длинной жизни Тог-О-Нюк больше десяти раз был сбит стрелой, несколько раз ранен пулей из огнестрельного оружия. Почему же он до сих пор жив?
***
Почти тысячу лет назад, когда ворон был молодым, злокозненный мальчик Добун, которого все потом стали называть Добун-Мэргэном, придумал для себя новую забаву. Он выслеживал Тог-О-Нюка и пускал в него стрелу с круглым деревянным набалдашником, чтобы не убить его насмерть. Ворон тогда страшно злился на мальчишку и пару раз взлетал прямо перед его носом, очнувшись на земле после удара.
Когда однажды Тог-О-Нюк после очередного попадания беспомощно взмахнул крыльями и упал с дерева на землю, Добун схватил его и притащил еле живого к старому шаману Сэсэн-Хонгору.
Тот одобрительно встретил мальчика:
– Этот какой у тебя по счету?
– Семнадцатый, – ответил Добун.
– Все предыдущие не подошли, этот, кажется, подойдет. Он ещё молод, перья, видишь, у него короткие, и здесь нет бугорка, значит, ещё не обзавелся воронихой, не свил своего гнезда. А это очень важно для нас. Но, самое главное, видишь шишку на затылке?
– Вижу.
– Это признак избранных воронов. Встречается у одного из ста. Наличие этой шишки позволяет обучить пониманию человеческой речи, не всей, конечно, но в пределах десяти, двадцати слов, иногда, если повезет, ста. У шаньюя Модэ разведчик ворон понимал до двухсот слов.
– Я рад, что нашел то, что вы просили, – ответил юный Добун.
– Ну, приступим к обучению твоего ворона, – сказал старый шаман.
Для начала шаман окунул Тог-О-Нюка в бурую горячую жидкость, в которой птица чуть не сварилась. Потом подвязал ее за когти веревкой к заранее приготовленной берёзовой перекладине и долго окуривал вонючим горьким дымом, от которого ворон чуть не задохнулся. Затем шаман начал камлать. Он бил в бубен, плясал и выкрикивал заклинания почти три дня без устали. Ворон все это время продолжал висеть на берёзовой перекладине. Головой он почти касался остроконечной шапки мальчика Добуна, который тоже три дня сидел тут в юрте и внимательно, не по-детски, наблюдал за действиями шамана.
На третий день усталый Сэсэн-Хонгор наконец совсем выдохся и сказал мальчику, который тоже порядком измучился, сидя в холодной юрте без еды и питья:
– Во времена великого народа хунну такие вороны были у самых избранных вождей. Из поколения в поколение среди шаманов нашего племени передавался опыт приручения «летящих глаз и ушей». Теперь и у тебя, Добун, будет такой ворон. Он будет твоими глазами и ушами на расстоянии, до которого может долететь. Все, что увидит ворон, увидишь ты, все, что услышит, услышишь ты.
– Благодарю вас, о мудрый и всемогущий шаман Сэсэн-Хонгор! – ответил юный Добун.
– Ворон проживёт после посвящения столько, сколько будет продолжаться твой род, – сказал шаман. – Когда тебя сразит вражеская стрела, он сам выберет себе нового хозяина из твоих потомков.
– А когда меня сразит стрела? – спросил озадаченный мальчик.
– По сравнению с вороном ты проживёшь всего лишь миг, но твоё имя будут помнить долго, дольше, чем ты думаешь, – усмехнулся шаман. – А теперь я устал, иди, Добун. Завтра буду учить, как обращаться с «летающим глазом».
– Хорошо, уважаемый Сэсэн-Хонгор, – слегка поклонился мальчик и вышел из юрты, ещё раз посмотрев на ворона, висящего вниз головой на верёвке из конского волоса. Ему показалось, что птица моргнула ему одним глазом.
На самом деле обучение ворона не составляло для шамана такой уж большой сложности и труда, как представлялось непосвященному. Надо было, конечно, знать специальные заклинания и коды заклятий. А так старый Сэсэн-Хонгор просто-напросто договаривался с хозяином небольшой горы или местности и вселял его в тело ворона на некоторое время. Дух, согласно уговора с шаманом, обучал птицу всем премудростям военной разведки кочевников и по прошествии некоторого времени покидал ее тело и возвращался к себе домой. Ворон же становился основным помощником начальника разведки войска одного из вождей кочевых народов, обитающих за Великой стеной, прозванных китайцами за связь с этими птицами «черными воронами».
Добун стал разведчиком вождя Эрхэ-Хандархая, который вел беспрерывные войны с соседями-кочевниками. Был неплохим хозяином, хорошо относился к своему помощнику: всегда вовремя его кормил и уважительно разговаривал с ним. Разложив перед собой шкуру овцы и угольком пометив на ней стороны света и позиции войск нойона Эрхэ-Хандархая, Добун смотрел внимательно в глаза ворона и спрашивал:
– Тог-О-Нюк, вот мы, вот река Се-Лен-Га, вот крутой берег Бургастай. Есть ли рядом с нами другие вооруженные люди?
– Карр!
– В каком направлении от нас?
Ворон клювом показывал точку на карте, аккурат в одном переходе на западе.
Доржи Бадмаев, п. Агинское Забайкальского края
Продолжение читайте в альманахе «Новая проза» (выпуск 4).
Приобрести можно в офисе издательства «НоваПринт» на Каландаришвили, 23, 1 этаж, каб. 14 а, тел. 211155 или в магазинах «Полином», «Абсолют», «Фактор» и др.
