Пару месяцев назад федеральный телеканал НТВ рассказал об Арсалане Жигмитове из Бурятии. Наш земляк полжизни отсидел за преступление, которое он, по его словам, не совершал. И вот спустя 21 год мужчина решил добиться оправдательного приговора и полной реабилитации.
Отец Арсалана – известный в Улан-Удэ фотограф. Он ждал сына из тюрьмы и не дожил до этого момента всего пять месяцев – умер от тяжёлой болезни. «Молодость я там потерял», – говорит мужчина о годах, проведённых за решёткой. Осенью 2000 года его, тогда – 18-летнего призывника – без объяснений доставили в Улан-Удэ из учебки. Обвинили в разбойных нападениях и тройном убийстве. Со слов Арсалана, признание из него выбивали силой. Даже били по голове.
Адвокат Эвелина Богданович провела собственное расследование по делу 20-летней давности – изучила протокол судебного заседания и опросила свидетелей. Нашёлся и классный журнал: в день одного из убийств у школьника Жигмитова стоит «тройка» по литературе, а свидетели заявили, что вечером подросток помогал ветеранам. При переезде жена Арсалана обнаружила амбулаторную карту супруга с отметкой о прохождении медкомиссии в день другой расправы. Все 15 лет и 8 месяцев в неволе мужчина пытался доказать свою невиновность. Более того – один из его так называемых подельников в своём последнем слове заявил – Арсалан невиновен. Но суд счёл собранные доказательства неубедительными.
«Начали бить меня по голове»
Кое-какие подробности тех событий двадцатилетней давности узнало издание «Сибирь. Реалии» (признано в РФ иностранным агентом). В конце 90-х − начале 2000-х в Бурятии произошла целая серия жестоких убийств таксистов. Преступники действовали по одной и той же схеме – угоняли автомобиль с водителем, которого грабили и убивали, а саму машину поджигали вместе с трупом.
Расследование дела взяли на особый контроль. Трое парней сознались в убийствах и отправились за решётку. Один из них стал первым в республике преступником, получившим пожизненный срок, второго приговорили к 25 годам лишения свободы, а Арсалану Жигмитову как ранее несудимому дали 20 лет.
Выйдя из тюрьмы в 2017-м, он заявил о своей невиновности. Позднее мужчине удалось найти доказательства, подтверждающие, что во время тех расправ он находился совсем в другом месте. Наш земляк уверяет, что дал признательные показания из-за пыток, длившихся почти месяц.
Сам Арсалан вырос в маленьком мухоршибирском улусе Цолга. Соседи его знали как скромного, спокойного и тихого домоседа. Он не злоупотреблял спиртным, не был замечен в плохих компаниях. В 1996 году отец парня попал в ДТП и оказался в инвалидном кресле. Поэтому всё свободное время молодой человек посвящал уходу за больным – помогал матери кормить отца, ставить капельницы, менять судно. Жигмитов уверен: именно одна из его поездок в Улан-Удэ за лекарствами для близкого человека стала для него роковой.
- Я несколько дней пробыл в городе и перед отъездом заехал в гости к своей родственнице, − вспоминает он. − Двоюродная сестра как раз в это время строила гараж, а рук не хватало. Мы с ней едем на машине по району и видим – идёт Эрдэм, мой дальний родственник. Идёт весь грязный, оборванный, по лицу видно, что пьёт. Мы поздоровались, сестра спросила, кто это, говорит, предложи ему подработать у меня – пусть поможет с гаражом. Я предложил, Эрдэм очень обрадовался. Свёл их, там ещё один помощник нашелся, а сам уехал домой, потому что у меня на 12 апреля была повестка в армию.
Спустя несколько месяцев, уже на службе, Арсалан узнал: именно Эрдэма подозревают в том, что он − главный зачинщик убийств и разбоев, связанных с таксистами. За солдатом приехали прямо в военную часть и сказали, что Эрдэм назвал его одним из своих соучастников.
- Я служил в армии три месяца и как-то раз за мной приезжают оперативники. Привезли в Улан-Удэ, закрыли в ИВС, а утром отвезли в здание МВД. Подняли в кабинет. Там были опера. Начали бить меня по голове. Говорю: «Я ничего не делал, за что?». Потом руки за спиной застегнули наручниками. Под них засунули толстые папки с документами. Потом ещё одну папку под одну руку, так что она куда-то «ушла». И ещё полуторалитровую бутылку под наручники. Боль была страшная. В таком положении я весь день просидел на стуле. Какие только опера не заходили – и все били по голове. Я для них был словно груша для битья. Так продолжалось каждый день. Мне сказали: «Парень ты попал. Мы всё равно из тебя выбьем, ты всё равно будешь сидеть, так что признавайся», – вспоминает Арсалан.
«Найдём статью и для твоей семьи»
Уже при встрече с Эрдэмом на привратке они успели обменяться парой фраз. На вопрос Жигмитова, зачем тот оговорил его, родственник ответил: «Я сам понять не могу, ты в первую очередь в голову пришёл».
Каждый день начинался и заканчивался одинаково.
- Перед завтраком меня увозили на «беседы» где весь день стоял на растяжке. После ужина – обратно в ИВС. Я ничего не ел, только пил воду. Где-то на десятый день упал в обморок. В то утро меня опять хотели увезти, уже пристегнули наручники, вывели на улицу, а там – яркое солнце в глаза. В глазах потемнело, и я упал. Опер, который меня вёл, начал меня пинать, говорит: «Ты чего притворяешься, вставай давай». Вроде понимаю, что меня пинают, но не чувствую ничего. Когда очнулся, услышал разговор дежурного ИВС с опером, он спросил: «Вы его вообще там кормите? Мы не кормим, вы же его каждый раз до завтрака забираете и после ужина привозите». Меня заволокли обратно в камеру, крикнули соседям по палате: «Забирайте его». Лежал без сил, сокамерники принесли два куска засохшего хлеба. Я попросил воды, – отмечает Арсалан.
Всё это продолжалось месяц. Иногда приходилось особенно тяжело, но брать чужую вину на себя он всё равно не хотел – верил, что рано или поздно отпустят. После таких экзекуций порой не выдерживал и обещал подписать, что надо. На самом деле – просто брал передышку и подписывать затем отказывался. Но когда пошли угрозы относительно близких, всё-таки сдался. По его словам, показания он писал под диктовку, а обстоятельства якобы совершённого им преступления узнавал от оперов и следователей. И только после признательных показаний родителям сообщили, где сейчас находится сын и в чём его подозревают. Всё это время отец и мать пребывали в уверенности, что Арсалан по-прежнему в армии.
- Мне рассказали, что когда мама узнала о том, где я, на глазах поседела. А отец сразу понял, что я не виноват и хотел мне помочь, но было уже поздно, − говорит житель Бурятии.
Оказавшись в тюрьме, он написал Эрдэму «маляву» (записку, которые заключённые отправляют друг другу) – спросил, зачем тот его оклеветал. В ответ получил записку со словами «Сам не знаю, почему я так сделал, всю жизнь тебе сломал».
Эту бумажку Арсалан бережно хранил все 16 лет, пряча её от обысков и чужих глаз. Верил, что когда-нибудь его делом снова займутся, и это признание поможет ему вернуть честное имя. Одновременно писал жалобы, постоянно пытался обжаловать решение суда, дойдя до Верховного. Но все безрезультатно.
В тюрьме Арсалан научился шить одежду и обувь. Причём делал это мастерски. Вёл себя примерно, и его отпустили раньше срока на четыре года – через 16 лет. Во время отсидки он женился на подруге детства Татьяне. Вышло так, что именно она нашла доказательства невиновности мужа
- Мы привезли из деревни свекровь в свой дом. Ей уже за 60. Вещи тоже перевезли. Там какие-то фотографии, документы. Я это всё перебирала, нашла амбулаторную карту Арсалана. Начала при нём пролистывать. Со смехом говорю – мол, давай узнаем, чем ты в детстве болел. Листала, зачитывала вслух и наткнулась на повестку, она лежала как новенькая внутри медкарты. И Арсалан спрашивает, а за какое число повестка? Когда узнал дату, так обрадовался находке, − рассказывает женщина.
Супруг выяснил, что у него есть доказательства того, что в день одного из убийств (третьего по счету) он не мог находиться на месте преступления, потому что проходил медкомиссию по призыву. В этот момент семья нашла опытного адвоката Эвелину Богданович, которая решила провести собственное расследование. Она лично поехала в улус Цолга, чтобы убедиться в том, что Арсалан ничего не придумывает.
И вдруг случилось ещё одно чудо. Адвокат выяснила, что тот самый школьный журнал вовсе не сгорел, как сообщалось на суде. Документ удалось спасти из под завалов и он в целости и сохранности лежал в школьном архиве. Правозащитнику по адвокатскому запросу отправили заверенную копию оригинала журнала. Пролистав его, Богданович увидела, что на момент второго преступления Арсалан был на уроке.
Потом она нашла и бригадира совхоза, у которого парень работал после окончания школы. И выяснила, что и во время ещё одной расправы он находился на работе, а прогулов у него не было. Эвелина также написала запрос в учреждение, где отбывал срок Эрдэм. Последнего попросили подтвердить, писал ли он ту самую записку с признанием и реально ли оговорил Арсалана, солгав о том, что тот был его подельником. Эрдэм не стал отрицать и признался адвокату – да, оклеветал.
- Я обратилась с заявлением о возбуждении производства по новым и вновь открывшимся обстоятельствам по вступившему в силу приговору и пересмотре этого дела, поскольку таким правом обладает только прокурор. И получила странный ответ об отказе в возбуждении производства. Якобы никаким новыми открывшимися обстоятельствами наши доводы и доказательства не являются, − разводит руками защитница Арсалана.
Богданович обжаловала решение прокуратуры в районном и Верховных судах, но и там получила отказы с такой же формулировкой. Однако она не сдаётся и сейчас готовит документы для подачи жалобы в судебную коллегию по уголовным делам восьмого кассационного суда.
