Бурятия уже четвертый год живет по стратегии социально-экономического развития до 2035 года. За это время в стране и мире произошли кризисы, которые в корне изменили экономическую систему.
О том, нужно ли пересмотреть данную стратегию, насколько республика зависит от центра и как выйти из кризиса, — в материале «Информ Полиса».
Не готовы к кризису
Доктор экономических наук, профессор, завкафедрой экономики, организации и управления производством ВСГУТУ Виктор Беломестнов в 2019 году в составе научной коллаборации с учеными БГУ участвовал в научном обосновании действующей стратегии развития Бурятии до 2035 года.
— Нынешний экономический кризис формируется за счет нестабильности финансовых и сырьевых рынков, отсутствия системы управления глобальными рисками, а также влияния политических амбиций и множества других факторов. Итогом может стать и обновление экономики, и ее деградация как негативное последствие, — объясняет наш собеседник. — Подготовиться к кризису можно, обеспечив резервы и «подушку безопасности». Но в большей мере нужно оптимизировать структуры и системы экономики. Например, в Бурятии можно создать новые секторы экономики: биотехнологии, информатика, акваэкономика, зеленая экономика и другие.
По словам эксперта, ручное управление экономикой, может, и эффективно в моменты кризисов, но абсолютно бесперспективно в стратегическом периоде.
— Сегодняшний кризис также показывает узость подходов к его управлению в большинстве западных стран. В целом все сводится к попытке экономии ресурсов и значительному снижению достигнутого уровня потребления и качества жизни населения, а также к попыткам экономии в бизнесе. Причиной этого во многом является некоторая стагнация и расслабленность экономической науки, которая уже многие десятилетия не рассматривала кризисы как основной объект исследований. Поэтому говорить об обеспечении устойчивости развития стало крайне проблематично. В новых условиях скорее следует говорить о защищенности и безопасности социально-экономических систем от возможных возмущений.
Зависимость от центра
При этом Виктор Беломестнов подчеркивает, что, несмотря на кризисы последних лет, Бурятия развивается достаточно динамично, хотя и отстает от большинства регионов. На 2022-й год в законе о бюджете РБ планируется общий объем доходов в сумме 91,5 млрд рублей, из них безвозмездных поступлений из центра — 57,277 млрд рублей, то есть 62,6 % бюджета формируется перечислениями из Москвы.
— Такая высокая зависимость нашего бюджета естественным образом делает его неустойчивым к любым рискам невыполнения своих финансовых обязательств федеральными органами власти, где вполне вероятно сокращение расходов, если не в этом году, то в следующем, по мере сокращения рынка наших углеводородных ресурсов из-за эмбарго и бойкотов. Это скажется на доходах федерального бюджета, а также, по мере истощения накопленных финансовых резервов, — на фонде национального благосостояния, — объясняет наш собеседник.
Доктор наук добавляет, что экономика Бурятии во многом завязана на деятельности крупных интегрированных корпораций, попавших под санкции и вынужденных изменять свои экономические модели.
— Те же самые санкции отразятся и на зарубежных рынках наших предприятий (спросе и ценах на них), системе логистических потоков, системе снабжения комплектующими частями и т. п. К сожалению, процесс трансформации бизнес-моделей только начался. Следует ожидать новые волны негативных изменений, поэтому процесс стабилизации экономики может затянуться на годы. Это скажется на деятельности наших крупных предприятий и компаний в промышленности, на транспорте, в минерально-сырьевом секторе, — предрекает эксперт.
Конкурентоспособная экономика
Виктор Беломестнов отмечает, что в социальной сфере в принципе реализация стратегии развития Бурятии до 2035 года идет заданным темпом.
— Но в реальной экономике многие проекты, в том числе входящие в программу территорий опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР), не были реализованы, и причин этому много. Так, например, очень интересный для региона проект производства самолета «Байкал», за который боролись Улан-Удэнский авиационный завод и Уральский завод гражданской авиации, в итоге будет развернут в Комсомольске-на-Амуре, — отмечает он.
Профессор видит в трансформации экономической системы уникальную возможность «инвентаризировать» политику и практику социально-экономического развития, роль государства в управлении и формировании новых приоритетов.
— Россия и регионы должны не просто провести оперативный перезапуск бизнеса, но и разработать и реализовать комплексную программу, направленную на модернизацию модели экономики с поддержкой инновационных интеллектуалоемких отраслей. Бурятия, как и вся страна, находится на переломном этапе развития. Республика должна найти силы и пути построения конкурентоспособной инновационной экономики. В первую очередь необходимо разработать программу «инвентаризации» бизнеса и уделить внимание приоритетным направлениям, например, расходованию средств господдержки. Нужно стимулировать ассоциативное сотрудничество малого, среднего и крупного бизнеса, в том числе через аутсорсинг, кластеры и т. д. В качестве стратегических мероприятий в республике необходимо развивать инновационные производства, а также в полной мере задействовать традиционные и новые драйверы экономического роста, — рекомендует Виктор Беломестнов.
Вопросы для властей
Виктор Беломестнов выделяет вопросы, на которые должны ответить представители власти, несущие персональную ответственность за развитие, чтобы определиться с необходимостью актуализации стратегии социально-экономического развития до 2035 года:
1.Главный вопрос: поручил ли центр актуализировать региональные и муниципальные стратегии, заданы ли сверху новые параметры и условия развития, ограничения и финансы, или там еще ждут развития ситуации и пока не торопятся?
2. Хотят ли власти внести изменения в рамках своего видения развития республики и районов, в том числе в свои предвыборные программы?
3. Удовлетворяет ли стратегия население (его представителей в лице депутатов всех уровней)?
4. Удовлетворяет ли стратегия представителей бизнеса? Отказываются ли они от реализации ключевых проектов, заложенных в стратегию? Не появились ли новые проекты в других областях деятельности, меняющие экономическую модель республики и районов?
5. Как идет реализация стратегии? Есть опоздания по плану мероприятий или отказ от их значительной части, не позволяющие достигнуть установленных целевых показателей?
6. Если проекты не реализуются, в чем причина:
- неправильное определение приоритетов развития и ключевых проектов-драйверов экономического роста;
- неверные оценка и прогноз социальной и экономической динамики, неверный учет рисков при проектировании;
- неэффективное управление со стороны органов муниципальной власти;
- невыполнение своих обязательств региональной и федеральной властями;
- невыполнение обязательств бизнесом по инвестиционным проектам (неверная идея проекта, не учтены риски, смена приоритетов и т. д.);
- другое.
7. Нужно ли менять цели, приоритеты, принципы реализации, драйверы развития, комплекс мероприятий и целевые показатели стратегии?
8. Как на реализацию стратегии повлияли пандемия и сегодняшний экономико-политический кризис? Какие еще последствия прогнозируются в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе?
9. Нужно ли усилить антикризисную часть стратегии с учетом трансформации экономических систем и высокой изменчивости рынков?
10. Учитывается ли значительное сокращение государственных, иностранных и частных инвестиций, которое будет уже к концу этого года?
11. Учитываются ли значительное изменения на внешних и внутренних рынках, изменение логистики и другие проблемы?
