Всем известно выражение «от тюрьмы и от сумы не зарекайся», но если бедность еще можно себе представить то, о тюрьмах чаще всего знают понаслышке или из художественных произведений, где зачастую добавляют остроты ради драмы.
Первое впечатление
Рядом с жилыми пятиэтажными домами недалеко от новомодного района по улице Смолина расположились серые постройки исправительного учреждения. Жители близлежащих домов уже привыкли к людям в форме, которые несколько раз в день патрулируют периметр с немецкими овчарками, а также к вою сирен: их иногда можно услышать за окном. Но мало кто знает, что за забором с колючей проволокой помимо следственного изолятора находится еще и женская исправительная колония. Чтобы узнать о «внутренней кухне», мы посетили пенитенциарное учреждение.
Выбеленные кирпичные здания, железные двери — вот мы подошли к главному входу в женскую колонию. Едва переступив порог вместе с сотрудником УФСИН, нас попросили сдать все вещи в камеру хранения. Этот приказ не обошел стороной и сотрудницу, которая работает тут уже не первый год. Никаких исключений.
Паспорт тоже забрали, а вместо него выдали талон на разовое посещение. Когда вся ноша осталась в маленьком шкафчике, сотрудники попросили нас пройти через рамку металлоискателя и даже после этого тщательно досмотрели, используя ручной металлодетектор. И только когда все убедились, что никто не принес лишних предметов, мы наконец попали на территорию учреждения.
За забором с колючей проволокой сразу же улетучивается чувство, что находишься недалеко от центра города. Почему-то кажется, что снаружи только безграничная степь или глухой поселок. К тому же пасмурная погода добавляла ту самую атмосферу, которую представляешь при словах «тюрьма», «зона» и «зэки». Пока мы шли к зданию, обратили внимание на теплицы и своего рода стрит-арт. Холодные белые стены были разукрашены жизнерадостными рисунками, над которыми трудились осужденные. А чуть подальше от нас, у входа в одну из построек, сидела группа женщин в зеленых робах. Едва завидев начальство, они дружно помахали в нашу сторону. Совсем скоро кто-то из них расскажет, как такое с виду грустное место помогает им перевоспитываться.
«Научиться с этим жить»
Первой на интервью пришла женщина средних лет. Если бы не тюремная роба, трудно было бы распознать в ней «зэчку». Таких женщин, как Ирина, в нашем городе пруд пруди. В больших карих глазах сначала мелькнуло смущение, но затем Ирина охотно ответила на все вопросы.
— У меня достаточно тяжелая статья — 105-я, ч. 2. Это убийство группой лиц. Все произошло, как и у многих, на почве алкогольного опьянения. Мне было 28 лет, в местах заключения я нахожусь уже восемь лет. Срок у меня большой — 16 лет. Сказать, что жалею о содеянном, значит ничего не сказать. До этого у меня было четыре года условного срока, мне присовокупили, и в общей сложности мой срок составляет 19 лет. Когда попала сюда, было очень трудно принять и смириться. В первую очередь я осуждала сама себя, даже больше, чем меня осудил суд, — говорит женщина.
До совершения преступления Ирина была замужем, у нее росли двое маленьких детей. Из-за возраста малышей женщина не могла выйти на постоянную работу и поэтому ничем особо не занималась. И возможно, как вспоминает заключенная, именно безделье могло стать одной из причиной дурного поступка.
— У нас здесь проходит очень много мероприятий в целях воспитания и адаптации осужденных. Не то что нас учат признать свою вину, скорее, что нужно научиться с этим жить. Дают понять, что это не конец, ты оступился, но не нужно терять надежду на будущее — нужно верить и надеяться. Сюда приезжают представители различных служб: центра занятости, органов опеки, то есть женщинам, попавшим сюда и лишенным родительских прав, объясняют, как восстановиться в правах, как получить нужные документы, куда встать на учет после освобождения. Это огромная помощь и поддержка. Нам важно знать, что общество не отвернулось от нас, что мы не будем изгоями. То, что к нам приезжают, — это большой стимул, мы понимаем, что кому-то нужны, — отмечает Ирина.
Кроме того, в колонии часто проходят благотворительные акции — помощь домам малютки, престарелых и инвалидов. Не зря же женщины корпеют над швейными машинками. Как говорит сама осужденная, это и для того, чтобы «вложить частичку себя, знать, что мы кому-то нужны. Эти меры помогают понять и поверить в себя».
— Очень страшно, пробыв столько лет в заключении, выйти туда. Поменялось все: город, люди, даже в магазинах все по-другому. Это все для того, чтобы мы, освободившись, не потерялись. Нас знакомят со всеми изменениями. Здесь я очень активно занимаюсь творчеством: участвую в спектаклях, танцую. В данный момент у нас в учреждении проходит месяц борьбы с наркоманией. Еженедельно организуют флешмобы, спартакиады, оздоровительную гимнастику.
Но такой настрой не появляется в первую неделю заключения. Целых два года Ирина проходила сложный период адаптации.
— У меня было девять взысканий. Потом, после бесед с начальником отряда, стало понятно, что это не выход и есть более приемлемый путь. Сейчас я комфортнее себя чувствую, я успокоилась, постоянно занята, участвую везде, где есть возможность. Так я понимаю, что нужна и могу вложить частичку себя, своего таланта и фантазии. Мне от этого легче, а безразличие только усугубило бы ситуацию, — признается наша собеседница.
Последний вопрос был о планах женщины, когда срок заключения подойдет к концу. Стоит отметить, что у нее есть все шансы выйти условно-досрочно.
— Думаю, что свою жизнь свяжу со швейным производством. Это мое, я в этом направлении достигла больших результатов. И выйдя за забор, не потеряюсь, — подытожила Ирина.
— Самое крупное нарушение — отказ от работы, но у нас единичные случаи, раз в год. Злостных нарушений в колонии для женщин не было, — говорит заместитель начальника колонии Наталья Пантелеева.
Соблазн большого города
После разговора с Ириной сотрудницы колонии пригласили в кабинет следующую заключенную, при виде которой чуть не вырвался удивленный вздох. Молодая и красивая — таких девушек чаще всего можно увидеть в телевизоре или на страницах модных журналов, но только не тут. Но, как оказалось, все в жизни бывает.
— Меня зовут Катя, мне 24 года, и здесь я оказалась по статье 228, часть 5-я — это перевозка наркотических средств. Когда я приехала в колонию, конечно, был страх. По телевизору вообще показывают ужасное, особенно если в Интернете посмотреть ролики. Но тут все не так страшно, как может показаться, — говорит девушка.
Кате дали семь лет лишения свободы, и два года из них она провела за решеткой. Но как же так получилось, что единственным способом заработка для нее стала наркоторговля?
— Я была бедным студентом, нужны были деньги. В 18 лет переехала жить в Новосибирск, а там большой город. Несравнимо с Бурятией, и к тому же здесь я в маленьком поселке жила, где особо и денег-то не надо. В большой город приезжаешь — и все. Насмотришься социальных сетей — там все красивые, а тебе тоже этого хочется. Где все взять? Когда ты студент и на трех работах работаешь. Потом познакомилась с мальчиком, который всем этим занимался.
С этим парнем Катя прожила два года, но почему-то человек, втянувший девушку в этот черный бизнес, наказания не понес. На наш вопрос, где сейчас бывший, она коротко ответила: «Где-то отдыхает, наверное».
— Меня задержали в Татарстане. Я поехала из Новосибирска в Москву, а оттуда должна была вернуться обратно. На границе Татарстана меня задержали. Восемь месяцев просидела там, прежде чем этапировали в Улан-Удэ, — говорит девушка.
Нам стало интересно, есть ли какая-то разница между татарским СИЗО и улан-удэнской колонией.
— Там Запад, менталитет у людей другой. Пока я там сидела, видела много интересных и начитанных людей. И статьи у них совершенно другие, чем здесь: либо они крупные мошенники, либо серые бизнесы какие-то крутились. А чем ближе сюда едешь, тем статьи проще.
Тут важно напомнить, что в этой колонии не содержатся преступники-рецидивисты. У всех заключенных это только первая ходка. Поэтому мало кто успел поднатореть в блатной романтике и все тут как новички.
— Администрация все равно наблюдает за нами, как мы себя ведем или как ведем себя по отношению к другим осужденным. Чтобы мы не сидели в углу, стараются нас чем-то занять, смотрят за эмоциональным состоянием: вдруг кому-нибудь из дома пришла плохая весть?
Как и предыдущая собеседница, Катя активно участвует в жизни лагеря. Все эти мероприятия не только помогли девушке проживать свой срок, но и раскрыли ее таланты.
— В школе столько мероприятий не было, как здесь, — смеясь говорит Катя. — На каждый праздник каждому что-то выделяется: плакат нарисовать, спеть или станцевать. Я только здесь узнала, что могу петь и рисовать. Я маме говорю: «Оказывается, талантливая у тебя дочь».
Получить образование или профессию на воле девушке не удалось, но в тюрьме она освоила две специальности — швеи и повара. И на этом Катя останавливаться не хочет. К счастью, даже тут есть куда расти.
— Возможно, в сентябре будет набор на высшее образование. Наша служба заключает договор с университетом «Синергия» на дистанционное обучение осужденных. У нас в Бурятии есть осужденные, которые получили высшее образование. У нас была женщина, начавшая обучение в колонии, потом она освободилась и продолжила учебу на свободе, — добавила заместитель начальника.
День мороженого и уровни
После интервью с заключенными, Наталья Пантелеева рассказала нам, почему многие девушки так активно участвуют в жизни лагеря.
— Есть фонд помощи заключенным, они оказывают содействие по открытию реабилитационных центров в колониях для женщин или несовершеннолетних. Осужденные туда переводятся, и для них проводится углубленная подготовка к освобождению. Там работа с психологами и социальными работниками. Приглашаются различные организации, которые проводят мастер-классы, — рассказывает Наталья Пантелеева.
Но лучше всего увидеть все своими глазами. Этот реабилитационный центр открывается при колонии, помимо работы с различными специалистами, у заключенных с переводом улучшается и уровень жизни. Например, спальное место: если у заключенных из первого и второго отрядов это простые двухъярусные железные кровати, то тут комната для сна выглядит, как в каком-нибудь детском саду. Деревянные кровати в ряд, на них белые покрывала, рядом с каждой стоит тумбочка для личных вещей. Уборная тоже на порядок лучше некоторых студенческих общежитий нашего города.
Кухня, где женщины практикуются в кулинарии
Спальня заключенных
Пока мы ходили от одной комнаты к другой, в которых по телевизору крутили российские сериалы, а заключенные либо были увлечены сюжетом или просто листали журналы, в помещении витал аромат апельсинов. И когда мы дошли до кухни, увидели небольшую компанию женщин, которые что-то готовили.
Заключенные с гордостью продемонстрировали блюдо — домашнее мороженое с разными топингами. Как раз сегодня был день мороженого, и женщины применяли полученные навыки на кухне.
От такого зрелища создалось впечатление, что это не исправительная колония, а какой-то гибрид женского общежития и детского лагеря. Но такие привилегии доступны только за хорошее поведение и активное участие в различных мероприятиях.
— Нам радостно видеть, когда после освобождения женщины находят работу. Зайдешь в кафе или другое общественное место — и видишь знакомые лица. Но все же главная задача — сделать так, чтобы они не хотели сюда вернуться. Бывает, некоторые привыкают, что в тюрьме не надо думать, что поесть и где поспать, — подытожила Наталья Пантелеева.
Честно говоря, когда мы только собирались в колонию, то ожидали худшего — тяжелой муштры и ужасных условий. Но ведь исправительные учреждения должны не калечить и изолировать людей, а сделать так, чтобы, выйдя на свободу, женщины понимали, что преступный мир — это не их среда и не их путь. И есть возможность направить свою энергию в мирное русло.
