Уже более полугода на Украине длится специальная военная операция, в которой принимают участие сотни военнослужащих из Бурятии. Вместе с ними службу несёт и их надёжный «тыл» – жёны, мамы и невесты.
На условиях анонимности самые близкие и родные женщины наших солдат согласились рассказать нам о том, что они переживают сейчас и как ждут возвращения своих мужей и сыновей.
«На стены лезла от неизвестности»
Ивану из Кяхтинского района в октябре исполнится 26 лет, и родные надеются, что очередной день рождения парень отметит дома – с родителями, которые очень ждут его возвращения.
Иван вырос и почти всю жизнь провёл в деревне. Для отца – первый и практически единственный помощник по хозяйству. Семья держит корову. Отец – охотник и рыбак, а также активно занимается сбором дикоросов в лесу, мать работает в школе учителем физики и химии.
Срочную службу Иван прошёл в военно-морском флоте, а после вернулся домой и около года искал себя. Когда понял, что его начинает тянуть к алкоголю, подписал контракт и очень жалел, что сразу не остался на флоте, ведь обратно уже не взяли и отправили служить водителем в Читу. В прошлом году на два месяца молодой человек ездил в командировку в Сирию и вернулся оттуда со статусом «ветеран боевых действий». Весной этого года Иван отправился на Украину.
– Ваня уехал на спецоперацию в апреле, хотя у него был запланирован отпуск и мы его ждали домой. Как раз выдался большой урожай упавшего ореха, и они с отцом собирались ехать в Забайкалье за орехом, – рассказывает Валентина Сергеевна, мать Ивана. – Сначала Ваня сказал, что их на Украину отправили в срочном порядке, и только через месяц я от его друзей случайно узнала, что он сам вызвался туда ехать. Конечно, мы с мужем очень переживаем. Сначала не было никакой связи с ним вообще, как уехал, неделю была тишина. Я на стены лезла от неизвестности. Телевизор вообще не включали, газет не читали, в интернет не лезли. Потом наконец-то позвонил и сказал, что всё нормально, находится в Белгородской области, никто по ним не стреляет и они тоже огонь не открывают.
По словам матери контрактника, так было где-то с месяц. Сын звонил каждый день, говорили по две-три минуты, он всегда отвечал одинаково: «Всё хорошо, у нас спокойно, не переживайте». И любые попытки спросить что-то ещё перебивал вопросами: «Вы как? Папка на рыбалку ходил? Сколько поймал?» После чего говорил, что ему пора бежать, и прощался. Позже подруга Ивана обмолвилась его маме, что парень уже месяц как находится на территории Украины и участвует в боях.
– В конце мая был первый особо тревожный звонок, у сына дрожал голос, и я сразу поняла, что что-то не так. Он сообщил, что в их подразделении первый «двухсотый», – с волнением вспоминает Валентина Сергеевна. – Ваня был очень встревожен, и я передала трубку отцу. Они поговорили про рыбалку, лес, огород, подготовку к сенокосу, и сынок успокоился. Летом мы стали созваниваться побольше. Он обнадежил нас тем, что у них пошёл слух, что в июле должны их поменять, мол, солдаты устают – их должны домой отправить, а на их место привезти других. Ещё рассказал, что живут в землянках, что встретил там парня из соседней деревни – всё как-то веселее.
Родители ждали Ивана домой к августу, однако в конце июля он сообщил, что его оставляют на службе до сентября и вернётся он в начале осени.
– Когда начался сентябрь, сын позвонил и сказал, что остаётся ещё на месяц, добровольно. Я ругалась, конечно же, потому что мы так ждём его возвращения, волнуемся. А тут появилась возможность домой поехать, и он её не использует. Сначала подумали, что из-за денег там остаётся. Так у нас в этом году в лесу орех хороший уродился. Отец его ждёт, чтоб вместе за шишками поехать, – вздыхает Валентина Сергеевна.
Почему Иван остался в зоне спецоперации, не знают даже его родные.
– Я его с детства знаю, – говорит друг военнослужащего. – У него характер такой – биться до конца. Ну, ещё есть у него такая черта – если он там с пацанами «закорешился», а те домой не поехали, то и он тоже не поедет. Чтоб не выглядеть в их глазах как-то не так, что ли.
Даже папа Ивана Александр Петрович признаётся, что испытывает страх за сына, хоть и на первый взгляд не подаёт вида.
– Страшно, конечно. А так уже как будто привыкли, – объясняет он. – Но волнение всё равно есть – живём с каким-то комом в горле и все мысли про Ваньку. Надеемся, к октябрю вернётся.
«По пять-семь дней не выходит на связь»
Роман уже пятый год служит по контракту в Хабаровске в ракетных войсках. В июле ему исполнилось 25 лет. В последние годы в родной Заиграевский район солдат приезжал редко – в основном мама Светлана сама ездит к нему раз в год.
– Крайний раз он был дома год назад – приехал, рассказал, что девушка у него появилась. Отпуск был долгий, но он всего неделю у нас погостил, торопился обратно, – вспоминает Светлана. – Весной Рома уехал на спецоперацию, предупредил об этом сразу и добавил, что едет на месяц всего лишь. Прошло в итоге полгода. Мне 43 года, а у меня из-за всего этого уже больное сердце, пью лекарства. Сначала место себе найти не могла, но постепенно как-то адаптировалась. Ночами не сплю, молюсь, плачу. Он то звонит каждый день и говорит, что всё нормально и скоро домой, а то по пять-семь дней не выходит на связь. Знакомые, кто в армии служил, говорят, что ничего страшного – он же водитель и возит там на передовую продукты, в боевых заданиях не участвует, не стреляет, в разведку не ходит. Но всё равно страшно, и подбить могут, и… Не хочу даже думать об этом.
Дома Романа кроме мамы ждёт младшая сестра-школьница, которая постоянно говорит, что её старший брат настоящий герой. В Хабаровске у нашего земляка есть девушка. Светлана ещё не знакома с ней лично, но примерно раз в две недели звонит будущей невестке – последние события заставили их сплотиться и подружиться.
– Особо тяжело, когда хочешь не хочешь, а видишь новости – этого убили, этого похоронили. Совсем молодые ребята. Сердце болит, сжимается, – тяжело говорит Светлана. – Ещё сильнее сердце ноет, когда осознаю – у меня же Ромка там!
«Устал, но дослужить надо»
25-летний улан-удэнец Артур служит в армии с 18 лет. Собираясь минувшей зимой в командировку в Белоруссию, он сказал родственникам, что это его последний выезд, после которого он оставит службу и посвятит себя гражданской жизни.
– Перед командировкой мы много говорили о семье, планировали свадьбу летом, – рассказывает невеста солдата Юлия. – В июне он приезжал в отпуск на две недели и уехал обратно. Про службу в это время ничего почти не говорил, а я и не докапывалась. Он был уставший, но радостный от короткого визита домой. Говорит, что устал от этого, но дослужить надо, так как ещё не заработал на свадьбу, машину, квартиру и медовый месяц. Я даже не поняла, шутка это была или всерьёз. Настроение такое смешанное у него было. У него в ноябре заканчивается контракт, и мы однозначно договорились, что продлевать он его не будет и вернётся домой. Кстати, в отпуске он сделал мне предложение! Но это было не как в кино с цветами и фейерверками под музыку, а просто я вышла с кухни, и он кольцо из кармана достал и говорит: «Выходи за меня». Оба знали, что он скоро уедет, и было не до красоты и торжеств. Конечно, я согласна!
Юлия говорит, что, со слов Артура, у него на спецоперации всё спокойно, даже стрелять ни разу не приходилось.
– Поначалу он звонил редко – либо мне, либо своей маме. Маме Артур звонит, когда настроение хорошее, а мне, когда у него там что-то неладно. Точно не знаю что, но никогда не докапываюсь, – говорит девушка. – Для меня главное, что он жив и здоров. Поначалу я боялась, что он вернётся оттуда другим человеком – грубым или злым, ведь непонятно, какие у него там мысли бывают. Но в июне я поняла, что ошибалась. Он такой же, как и был, только более задумчивый стал и молчаливый. С его мамой, кстати, на фоне этих событий стала общаться лучше, чем со своей. Она ко мне в гости приезжает, чай пьём, рассказывает, каким Артур в детстве непоседой был, как в школе учился и так далее. Про службу ни слова. Вместе нам легче и спокойнее всё это переживать.
Имена героев изменены.
