Заслуженный юрист Бурятии, полковник милиции в отставке Юрий Хармаев рассказал, как выманивал из Грузии убийцу-насильника, какие районы республики и Улан-Удэ всегда считались самыми криминальными и почему его называют «нетипичным ментом».
Сегодня Юрий Владимирович Хармаев — кандидат юридических наук, доцент, член Общественного совета при МВД по Бурятии, заведующий кафедрой уголовного процесса и криминалистики юридического факультета БГУ. На занятиях в стенах университета он передаёт студентам не только свои знания и опыт, но и важные тонкости оперативно-розыскной деятельности, которой занимался несколько десятков лет.
«Мы хотели бороться с беловоротничковой преступностью»
Юрий Владимирович родился в 1962 году в селе Дырестуй Джидинского района Бурятской АССР в семье инженера и учителя. Вместе со своими двумя братьями он окончил школу-интернат № 2 в микрорайоне Стеклозавод всего с двумя четверками. По совету матери Юрий решил поступать в Новосибирский институт Советской кооперативной торговли. Тогда было модно и престижно работать товароведом или директором магазина.
— Но я туда в итоге не поступил и год отработал воспитателем в детском доме Заиграевского района, сейчас это спецшкола. Затем ушёл в армию, — рассказывает Юрий Хармаев. — Вообще тогда в торговый институт поступали почти одни девчонки, а если и были ребята, то в основном из кавказских регионов, все после армии и старше меня. Чувствовал, что это не для меня. Честно говоря, я рос на таких фильмах, как «Рождённая революцией. Комиссар милиции рассказывает», «Место встречи изменить нельзя». Поэтому после армии мы с другом решили поступить в Хабаровскую высшую школу МВД. Услышали, что там готовят оперативников в Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности (ОБХСС). Мы хотели бороться с так называемой беловоротничковой преступностью, коррупцией. Туда входила и сфера торговли. Так вот кардинально я поменял своё направление (смеётся).
Однако, как оказалось, в школе готовили сотрудников уголовного розыска, участковых и следователей. Юрий Хармаев выбрал первое, а после окончания по распределению попал в отделение угрозыска Заиграевского района оперуполномоченным.
Разведка среди бандитов и жуликов
Уже в первый свой рабочий день 24-летний Юрий Хармаев оказался в гуще событий. В Ильке произошло убийство. Труп мужчины на окраине села нашли местные жители.
— Тело было обгоревшее. Никаких улик на месте не было, — вспоминает Юрий Владимирович. — У меня были большие сомнения, как можно раскрыть это преступление, не имея, по сути, ничего. Я впервые столкнулся с реальным трупом, и мне пришлось фиксировать и документировать факт преступления. Я взял линейку, соскребал гарь с кожи и записывал татуировки. В советское время они давали немало информации о том, в какой колонии сидел человек, по какой статье и кто он по «масти». Дело раскрыли через неделю, но меня на тот момент уже перевели в Онохой, где я и трудился до 1991 года простым опером.
Чем ближе к городу, тем больше преступлений, говорит наш герой. Особенно много в советское время их совершалось в районе дач. Также организованной преступностью всегда «славился» Машзавод. Трупы жертв преступлений нередко находили на свалке.
На фото: оперативники во время поиска преступника в Джидинском районе. Юрий Хармаев справа
По словам Юрия Владимировича, специфика работы подразделений уголовного розыска заключается в использовании дополнительных, негласных средств. Если следователи работают строго в рамках уголовно-процессуального кодекса: расследуют, допрашивают, осматривают места преступлений, проводят очные ставки и работают с понятыми, то оперативно-розыскная деятельность — это своего рода разведка среди жуликов, бандитов и прочих. Нужно уметь находить и налаживать коммуникации, подмечать неочевидные детали, а это уже искусство.
Убийство в Онохое
Со студентами юрфака Юрий Хармаев в качестве примера часто разбирает одно из своих уголовных дел. Занятия по оперативно-розыскной деятельности ребятам нравятся, потому что на них из уст опытного оперативника они узнают о неофициальных способах сбора информации. О таком не пишут в учебниках.
Убийство, о котором пойдет речь, произошло во время распада Советского Союза. Однажды в Онохое перед майскими праздниками сельские школьники, как обычно, вышли на уборку. Ужасная находка шокировала детей: в лесополосе лежал труп женщины, присыпанный ветками.
— Очевидных признаков насильственной смерти не было, одежда жертвы была целой, не было и следов борьбы. Но ветки говорили о том, что тело прятали, — рассказывает Юрий Хармаев. — Из-за майских праздников результаты экспертизы пришли только во второй декаде месяца. Как оказалось, смерть наступила от асфиксии. Мы установили личность погибшей и стали работать с кругом её общения. Выяснилось, что это была женщина «свободного стиля поведения». Круг её общения был очень большим. В материалах дела в отделении милиции отмечалось, что она могла пропасть на неделю, оставив малолетнего ребёнка у бабушки.
Версий и подозреваемых было много. Но наиболее любопытным показался оперативникам выходец из Грузии Гога С. (имя изменено. — Прим. авт.), с которым жертва в последнее время часто встречалась и даже некоторое время жила. Незадолго до происшествия Гога освободился из спецкомендатуры.
— Заключённые спецкомендатуры, они же «химики», днём выезжали на исправительные работы, а ночью, в выходные и в праздники находились под надзором, — рассказывает бывший оперативник. — Труп обнаружили 29 апреля, совсем свежий. Мы выяснили, что Гога освободился 1 апреля и вскоре уехал в Грузию. Долгое время версия о его причастности оставалась второстепенной, пока не пришли результаты экспертизы: смерть потерпевшей наступила около месяца назад. Так Гога стал основным подозреваемым. В то время, как раз перед развалом Советского Союза, у нас уже были примеры, когда грузинская сторона и другие союзные республики долго отвечали на запросы либо же вовсе пытались укрыть своего человека. Это осложняло работу. Поэтому мы начали изучать связи подозреваемого и наткнулись на такую деталь: перед отъездом в Грузию он подарил своему соседу по комнате фотоаппарат. Выяснилось, что Гога дружил с ещё одной женщиной, которая работала в фотоателье. Мы решили провернуть комбинацию: направили к ней ОБХСС с внеочередной ревизией, в ходе которой выяснилось, что в ассортименте не хватает фотоаппарата. Женщина тут же написала заявление о краже. Завели уголовное дело. В советское время хищение госимущества было тяжкой статьей. С какой целью было возбуждено уголовное дело? Оно позволяло прокурору заочно арестовать подозреваемого и официально этапировать его из Грузии. А уже потом перейти к убийству.
Работница ателье на допросе указала, что тот самый знакомый часто приезжал к ней, иногда оставался и вполне мог украсть фотоаппарат. Далее был допрошен сосед подозреваемого по комнате, который подтвердил, что Гога подарил ему украденный фотоаппарат из того самого фотоателье. На вопрос, где подарок, мужчина признался: обменял его у китайца на шанхайки и трико. В конце 80-х в Бурятии появились первые сельхозработники из Поднебесной.
Прокурор района не решался санкционировать арест уехавшего в Грузию подозреваемого, пока в уголовном деле не будет фигурировать сам фотоаппарат. Опознать того самого китайца товарищ Гоги не мог, поскольку гостей из Китая, к которым он ходил менять подарок, было человек пятьсот. Искать иголку в стоге сена пришлось операм.
— На русском никто из них не говорил, только один — комиссар, который их сопровождал, — вспоминает Юрий Владимирович. — Через него мы объяснили китайцам, что такой-то гражданин подозревается в тяжком преступлении и мы просим оказать нам помощь. Хотя понимали, что все они боятся, потому что рискуют быть депортированными. Минуты через три из строя вывели одного маленького, трясущегося, как осинка, мужичка. Мы успокоили его, мол, ничего тебе не будет, только отдай фотоаппарат. Он согласился. Так мы и получили ордер на арест, и нас, троих оперативников, отправили за преступником. Это был 1991 год, Союз уже начал распадаться, и вывозить Гогу с его родины было непростой задачей. Границы (неофициально) были закрыты, шлагбаумы между территориями республик стали обыкновением. Можно сказать, мы «выкрали» преступника.
Влиятельный дядя и настойчивое гостеприимство
В Сочи оперативников из Бурятии направили в сопровождении краснодарских сотрудников. Об этом из соображений безопасности Юрий Хармаев договаривался лично с начальником уголовного розыска Краснодарского края.
В Сочи Юрий Хармаев с коллегами остановился в гостинице, откуда в дальнейшем им предстоял выезд в Грузию.
— Явно нетипичные представители российского государства могли вызвать повышенный интерес у местной публики — карманников, проституток и других. Поэтому коллеги из угрозыска посоветовали осмотреться, отдохнуть и после решить оперативные дела. Местные могли подняться, увидев, что мы забираем их человека. Когда мы отправились домой к Гоге, с нами были омоновцы с оружием. Наши автомобили явно выделялись на местных улицах, и люди стали выглядывать из окон. Я увидел красивый двухэтажный дом, во дворе которого меня встретил Гога. По долгу службы мы с ним были знакомы — как опер и заключённый. Он очень приветливо встретил меня: «Заходите! Гостем будете!» Я попросил его сесть в нашу машину. Медлить было нельзя. В машине Гоге, которого усадили между омоновцами, местный опер объяснил на грузинском, что нам нужно, и показал материалы дела. Тот удивлённо посмотрел на меня: «А, фотоаппарат! Так это же ерунда, Юрий Владимирович! Может, здесь всё решим?» Предложил деньги. Я сказал, что это дело серьёзное, нужно разбираться в Улан-Удэ. Он был довольно расслаблен и согласился.
Родственники подозреваемого быстро узнали, что за ним приехали российские правоохранители. Гогу временно поместили в ИВС Сочи, а бурятские оперативники отдыхали в гостинице в ожидании рейса до Улан-Удэ.
— Ранним утром в дверь номера постучались. Это был респектабельный седовласый мужчина, который представился дядей Гоги и сразу обратился ко мне по имени-отчеству, — вспоминает Юрий Владимирович. — Он хотел договориться, сказал, что мы можем отдохнуть у него месяц со всем спектром удовольствий — морем, вином и женщинами. Повторял, что фотоаппарат — это ведь ерунда, предлагал деньги — в несколько раз больше его стоимости. Я отказался и предложил ему полететь с нами.
Каково же было удивление оперативников, когда на следующее утро на стойке регистрации сочинского аэропорта они встретили того самого мужчину в сопровождении двух крепких парней. Ему не составило труда узнать, каким рейсом бурятские сотрудники увозят его племянника, и на него же он купил билеты.
— Там всё схвачено, и любой твой шаг уже известен наперёд, — говорит Юрий Хармаев. — Вели себя родственники нормально, правда, в самолёте всё же пытались подойти и поговорить со мной. Но единственное, что мы могли, — это снять наручники с Гоги.
Так как никаких улик по делу об убийстве у угрозыска не было, оперативникам велели ни словом не обмолвиться об этом подозреваемому, говорить только о краже фотоаппарата. Юрий Хармаев и его напарники должны были создать ту легкую обстановку, которая соответствовала поводу, чтобы расслабить преступника.
— С другой стороны, сами понимаете, три опера едут за одним человеком из-за какого-то фотоаппарата, — улыбается он. — В дальнейшем дядя Гоги сказал мне: «Я так и думал, что вы не из-за фотоаппарата приехали». Он всё понял.
Остатки улик в печи и маячок
Вскоре после того, как оперативная группа прибыла в Заиграево, к ним явилась хозяйка фотоателье. Женщина изменила свои показания и настаивала на том, что никакой кражи не было. А фотоаппарат Гоге она якобы подарила. Дело по 89-й статье рушилось на глазах.
По словам Юрия Владимировича, он сразу понял, что женщину навестил влиятельный дядя Гоги и наверняка не с пустыми руками. Пришлось действовать резче: Гога должен признаться сам.
— В такой ситуации главное — переход к самому делу. Вместе с начальником угрозыска Александром Седуновым мы провели именно ту беседу, которая не оставила сомнений в виновности Гоги, — говорит бывший оперативник. — Когда мы резко сказали подозреваемому об убийстве, по нему стало видно: поплыл. Наша задача была узнать, где он проживал после освобождения и до отъезда на родину. В Онохое много домов, во время сбора информации участковые доложили нам, что прошли с опросом каждый из них — никто ничего не видел. В ходе оперативно-розыскных мероприятий мы получили информацию, что Гога с той самой женщиной три дня жил по такому-то адресу. Сотрудники быстро выехали туда, хотя хозяйка дома ранее отрицала, что у неё кто-то был. Следователи провели осмотр дома, заглянули в печку. В ней они и обнаружили металлические детали от сумочки убитой и часть её содержимого, которое не сгорело в огне.
Ещё одна деталь, которую использовали члены следственно-оперативной группы, — так называемый маячок. Следователь прокуратуры закопал на месте, где обнаружили труп, бутылку с запиской: «В этом месте тогда-то был обнаружен труп гражданки Х.». В записке стояли подписи понятых.
— В первые часы, когда преступник давал правдивые показания и выезжал на место происшествия, мы фиксировали его передвижение на фотоаппарат — видеокамеры тогда у нас не было. Так вот, он привёл нас именно к тому месту, где мы нашли тело. При понятых следователь выкопал маячок. Когда из подозреваемого выбивают признание в том, чего он не совершал, он не может воссоздать картину и так точно указать на место преступления. Суд вынес убийце приговор — 9 лет лишения свободы, — говорит Юрий Хармаев.
Шантажировала возлюбленного
Почему Гога убил свою подругу? На допросе он сослался на свой пылкий темперамент. Якобы он как горячий кавказский парень просто вспылил. Он имел немало любовниц, а в последнее время все больше был именно с ней — своей будущей жертвой. Женщина потеряла голову. Она надеялась, что Гога увезёт её с собой в Грузию.
— А ему это зачем? У него там своя семья, дети, — говорит Юрий Владимирович. — Когда женщина поняла, что её мечте не суждено сбыться, она стала шантажировать возлюбленного, грозила заявить на него за изнасилование и исцарапать себя в качестве доказательства. Гога же ранее уже был судим за изнасилование, поэтому такая угроза, как он объяснил, разозлила его. Сказал, что, гуляя по лесу, они поссорились и он задушил её. Хотя, конечно же, он готовился к этому — неспроста же вывез жертву в лес.
Здоровые, плечистые и с кулаками
Чем более творчески оперативник подойдет к делу, тем эффективнее будет результат, говорит наш герой. Иногда приходится разрабатывать сложные комбинации, чтобы подозреваемый «повёлся» и выложил всё как есть.
— Однажды кто-то из коллег по университету назвал меня «нетипичным ментом», — смеётся Юрий Владимирович. — У людей образ оперативника закрепился в сознании в виде устрашающего мужика. Такие обычно здоровые, плечистые и с кулаками, пригодными для выбивания показаний. А я ему говорю: «Уголовный розыск — это не про кулаки, здесь головой работать надо».
К слову, однажды в лихие 90-е Юрий Хармаев встретил Гогу в Москве.
— Он отбывал наказание у нас в Южлаге. Через год, когда страны СНГ стали суверенными, между ними был заключён договор: граждане суверенных стран, которые отбывают наказание в других, могут быть этапированы отбывать его у себя. Я точно знаю, что нашего убийцу этапировали в Грузию. Предполагаю, что когда между Абхазией и Грузией была война, Гога из тюрьмы вызвался на фронт. Тем временем я с 1993 по 1998 год учился в академии и в адъюнктуре. Однажды в московском трамвае я увидел его. Издалека, правда, но на 99% уверен, что это был он, — вспоминает бывший оперативник.
В 1991 году Юрий Владимирович возглавил уголовный розыск в Джидинском районе, где ему предстояло немало интересных дел. Но как начальник он уже ездил только на самые крупные из них.
Конец первой части.
В следующей публикации Юрий Хармаев расскажет о проблеме преступности в Бурятии, раскрываемости преступлений и криминальной субкультуре.
