Жаннета Филатова прожила удивительные 80 лет. Она родилась на передовой Сталинградского фронта и почти сразу же попала под обстрел, а благодаря своему упорству нашла не только могилу отца-фронтовика, но и родственников в Читинской области. Об этом читайте в материале «Информ Полиса».
Именем пропавшей дочери
Родители Жаннеты встретились в узбекском Самарканде. Владимир Номаконов был родом из Шилки Читинской области, работал директором училища. У него от первого брака была дочка. Татьяна Лемакова – из Воронежской, преподавала. Перед самой войной, 15 марта 1941 года, они поженились.
На фронт Татьяна Федоровна отправилась вместе с мужем. Старший лейтенант Номаконов служил командиром стрелковой роты, его жена – в той же части радисткой.
– Мама очень любила отца, – говорит Жанна. – Она на войну пошла, чтобы с ним не разлучаться. Словно предчувствовала, что судьба им короткий срок дала быть вместе. После его гибели она так и не вышла замуж. Не хотела даже думать об этом.
Татьяна Федоровна, будучи уже беременной, не захотела расставаться с любимым. Вот и пришлось рожать под Сталинградом, когда горели буквально земля и небо. В военном госпитале в поселке Эльтон, что под Сталинградом, 15 августа 1942 года под грохот пушек и взрывы снарядов родилась девочка. А в соседних палатках в унисон плачу новорожденной кричали и стонали раненые.
Необычным именем Жаннета назвал ее папа Владимир Ефимович Номаконов. У него был фронтовой товарищ, у которого в первые годы войны дочь Жаннету и сына Олега угнали в Германию. Однополчанин очень страдал и часто вспоминал своих детей, не надеясь увидеть их живыми. Чтобы как-то облегчить его страдания, Владимир пообещал, что родившемуся ребенку он даст одно из дорогих сердцу друга имен. Много позже Жанна Филатова, так и не увидевшая тезку, назвала своего сына Олегом.
После родов Татьяну Федоровну и маленькую Жанну, которой было семь дней от роду, муж отправил в тыл на грузовом самолете, набитом бочками с горючим. Только чудо спасло их, попавших под обстрел немцев.
– Мама вспоминала, что пилоту пришлось маневрировать, чтобы уклониться от снарядов. От резких виражей мы упали, а через нас перекатывались бочки. Когда пересекли линию фронта, обстрел закончился. Мама боялась, но заглянула в одеяльце. Я там молчу, только моргаю.
«Не называла папой»
В тылу Татьяна Федоровна и Жанна жили в Воронежской области. Второй раз Владимир Ефимович увидел дочку, когда ей было полгода. В феврале 1943 года раненого отца отпустили на несколько дней в Воронежскую область, где жила его семья.
– У него одна рука была перебинтована, – делится воспоминаниями матери наша собеседница. – Он купал меня здоровой рукой. Папа говорил маме: «Война кончится, и мы поедем в Шилку». Это была наша последняя встреча.
В 1944 году Номаконовым пришла весть, что Владимир Ефимович пропал без вести, а затем похоронка. Жаннета вспоминает, что в те годы у многих ее ровесников отцы также не вернулись.
– Я за 80 лет никого папой не называла, – отмечает она. – В то время у нас в Воронежской области были соломенные крыши, и случился пожар. Часть документов сгорели, которые подтверждали, что мама воевала на фронте.
Другое напоминание о войне настигло Жанну и Татьяну Федоровну в 1954 году. Их вызвали в военкомат, чтобы вручить награду Владимира Ефимовича – орден Отечественной войны II степени.
– В 19 лет я приехала в Улан-Удэ, вышла замуж и стала Филатовой. Свекра никак не могла папой назвать, а свекровь спокойно мамой называла. В 1964 году у меня родился сын, мама тоже переехала в Улан-Удэ. Вместе мы решили найти папиных родственников, написали в Москву, в Читу. Но не знали, кого ищем, потому безуспешно.
Татьяна Федоровна скончалась от рака поджелудочной железы в 1969 году в возрасте 57 лет.
Пропавшая могила
В 1985 году Жанна Владимировна увидела в документах, что у нее есть только половина похоронки отца. Женщина написала в военный комиссариат Москвы, где ей ответили, что Владимир Ефимович похоронен в селе Алексеевка.
– В Алексеевке мне рассказали, что прах отца перенесен в село Овсянниковка, что в 30 километрах от Кировограда на Украине. Зимой 44-го эта деревня четыре раза переходила от немцев к нашим, – подчеркивает наша героиня. – Я начала переписываться с педагогом Марьей Никитичной из Овсянниковки. Она сообщила, что по документам моего папы там нет.
В 1988 году Жанна приехала в село на 9 Мая. К ее прибытию на обелиске выложили имя отца буквами из поролона. На братской могиле, где лежат свыше 400 бойцов, она встретилась с родственницами однополчан своего отца.
– Шел дождь, но все село пришло на парад. Меня попросили выступить, но у микрофона у меня потекли слезы. Позже Марья Никитична прислала фотографии: там установили памятник вновь нашедшимся военным, в их числе мой папа. Спасибо ей! – говорит она.
Стела в Овсянниковке
«Дорогое – в сердце»
Еще одна случайность произошла в 1988 году на приборостроительном заводе в Улан-Удэ, где тогда работала Жанна Филатова. Коллега рассказала, что ездила в Шилку, и упомянула соседей Номаконовых.
– Они же мне посоветовали написать в газету «Шилкинская правда» о поиске родственников. Написала, ждала, каждый день в почтовый ящик заглядывала. Что интересно, первое письмо мне прислал фронтовик: «Если ты не найдешь своих родственников, пусть я буду твоим отцом, приезжай», – с теплом вспоминает наша собеседница. – А потом и дядя Номаконов прислал письмо. Оказалось, что им пришли только похоронки о гибели двух братьев. И тут вдруг дочь из Улан-Удэ. На тот момент были живы два дяди и пять теть из одиннадцати детей.
В День Октябрьской революции 7 ноября Жанна Владимировна с мужем отправились на встречу в Шилку. Много было слез – радости и горя.
– Часто ездила раньше к ним, внуков возила в Шилку. До сих пор общаемся с родственниками, дядей в живых уже нет, – добавляет Жанна Филатова. – Осталась я одна, муж в 1995-м умер, сын – в 2014-м. У меня двое внуков, правнук-первоклассник. Сейчас мне 80 лет, было три инфаркта. Раньше ходили все время я или внук на «Бессмертный полк». Я так мало расспрашивала маму об отце. А она сама была скупа на воспоминания, самое дорогое в сердце хранила.
Фото: Евгений Старковский
