Александр Левшук показал, как проходит его обычный день, и рассказал, как однажды его окатило нечистотами.
Когда я сообщила в редакции, что еду на интервью с ассенизатором, коллеги оживились и начали состязаться в остроумии. Но посыл был таков: в офис лучше не возвращайся, вдруг испачкаешься. Надев то, что не жалко, я отправилась в путь. С Александром мы должны были встретиться утром на одном из его объектов – у выгребной ямы на Автотранспортной.
Ярко-оранжевую бочку было легко узнать издалека даже с моим зрением. Человек в рабочей форме тоже почему-то сразу меня узнал. Наверное, потому что редко кто бежит к его машине с улыбкой. Хотя, как выяснится потом, многие местные жители его знают и приветствуют при встрече.
«Смеются: фу, говновозка, мол»
Добродушный и улыбчивый Александр объясняет мне, что сейчас мы поедем от ямы до сливной станции на Истоке, и так несколько раз. Потом к другому объекту, тоже на Левом берегу. От бочки ничем не пахнет. В кабине тоже. Разве что бензином и дорожной пылью. Пока мы едем, расспрашиваю героя о жизни.
Александру на днях исполнилось 45 лет. Он родился в Кабанске Кабанского района, а вырос в селе Гусиха Баргузинского района. Там же окончил 11 классов.
– Мама родом из Кабанского района, отец – из Мариуполя, это бывший город Жданов, – говорит Александр. – Когда мне было 20 лет, я женился, супруга из Улан-Удэ. Педиатра и садика в деревне нет, поэтому я переехал в город. Окончил ПТУ-21 в Усть-Баргузине – выучился на водителя автокрана, потом БГСХА – агрохимия и агроэкология. Когда мне нужна была работа, я пришёл в АТХ (автотеххозяйство), потом его переименовывали несколько раз – «Спецавтохозяйство», комбинат, «БайкалЭкоРесурс»... Как-то так. Но профессия моя не поменялась.
Александр очищает город от нечистот почти 22 года. Каждый его день начинается с получения путёвки с перечнем объектов. Обычно путь простой – от выгребной ямы в частном секторе до станции приёма сточных вод. В период ливней – помощь «Водоканалу» по откачке воды в местах затоплений и прорывов.
– На Левом берегу я бываю каждый день, по городу везде обслуживаем. Сегодня, например, новая точка – на Транспортной, – показывает свою путёвку Александр.
– Вы ощущаете запах нечистот или уже привыкли? Можно ли вообще к нему привыкнуть? В чём сложность вашей работы?
– Сложность в том, что ты постоянно на улице находишься и в робе – что зимой, что летом. Надо подъехать, выйти, весь процесс запустить – откачки и слива, обслужить машину. Всё время контролируешь шланги, рукава и задвижки, чтобы ничего нигде не бежало. Что касается запаха, его и нет особо. Так получается, что ветром всё уносит, пока работаешь. А по поводу привычки, я такой человек – на запахи особенно чувствительный в отличие от многих других людей. Просто я понимаю: это рабочий процесс, реальность, её никуда не денешь. Но есть запахи в обычной жизни. Помните, когда в центре города были помойки и деревянные туалеты? Вот это запах! Я бы, например, в этот туалет своих детей никогда не отпустил, да и сам бы не пошёл. У нас как, люди туда могут зайти спокойно, а мимо меня идут – нос затыкают, смеются: фу, говновозка, мол.
– Были необычные случаи на работе?
– Было дело, искали пропавшего ребёнка в районе Речного порта. Наша задача была откачать до конца помойные ямы и туалет – ребёнок мог уйти в ту сторону и упасть. Чтобы исключить эти версии, нас привлекли к этому делу. Все очень переживали тогда, и мы, конечно, согласились на безвозмездную работу. К сожалению, его, кажется, так и не нашли.
«Может ли полезная профессия быть непрестижной?»
Александр предлагает мне чай из термоса, а сам выходит, чтобы погрузить шланг в выгребную яму. Эта процедура действительно не сопровождается неприятным запахом. Единственное, что отвлекает, – шум двигателя, но мой собеседник к нему привык. Я постепенно привыкаю тоже.
– Александр, если кто-то скажет, что эта профессия непрестижная, неприятная отчасти...
– Я считаю, что все профессии нужны. Лишь бы быть полезным. Может ли полезная профессия быть непрестижной? Раз комбинат существует, моя профессия существует, значит, они нужны кому-то (улыбается). Молодёжь, конечно, сильно не идёт к нам. Да и вообще водителей не хватает. Раньше любой пацан мечтал сдать на права, сесть за руль. Сейчас, если ты водитель, сразу уезжаешь на вахту. Я просто не очень понимаю, почему нельзя в таком случае дома жить. Почему нужно где-то в вагончике. Да, в деньгах дело. У нас таких, кто долго работает, мало осталось. Кстати, видите, на бочке наклейка «Требуется водитель»? Когда мне её клеили, как-то неловко было: неужели до этого дошло? Никогда у нас такого не было. Но, несмотря на это, что раньше, что сейчас водителей тщательно отбирает механик, начальник гаража. Он сам через этот отбор проходил. Вообще у нас целая команда: слесари, мотористы, сварщики, агрегатчики, хорошая ремонтная база в гараже.
Вакуумная машина возит опасный груз. Поэтому сзади наклеен специальный знак. Я замечаю, что в бочке есть круглые «окошки». В них видно, как мутная вода наполняет ёмкость.
– Когда бочка наполнится, клапан закроется автоматически, – объясняет мужчина. – Яма, которую мы откачиваем, примерно в 70 кубометров, а бочка рассчитана всего на семь. Поэтому нужно возвращаться несколько раз.
– Трудно, наверное?
– Мне нравится работать. Честно. Есть выгода в том, чтобы идти работать на «дядю» – к частнику. Но у нас зато есть социальная защищённость. В прошлом году палец отрезал себе болгаркой, меня государство не бросило – отправили на больничный, пока лечился, платили деньги. Пошёл учиться – сессию мне оплатили. Есть стабильность и уверенность в завтрашнем дне. А вообще, что касается смысла, наша работа должна быть незаметна в процессе, но должен быть виден её результат.
– Сколько вы зарабатываете? В среднем.
– Если скажу побольше, директор доволен будет, зато окружающие, коллеги скажут: «Чё ты там наговорил?» (Смеётся.) Поэтому скажу примерно – с выслугой лет выходит в среднем 50 тысяч. Если работы мало сделал, то часов меньше и оплаты соответственно. А когда коллега на больничный уйдёт, подменишь его и получишь больше.
У Александра супруга и двое сыновей. Старшему 23 года, он получил образование и остался жить в Новосибирске. Младший только окончил 11-й класс, теперь собирается к брату – поступать в вуз.
– После девятого класса он просился в МЧС, но казарменные условия ему не понравились. Я говорю, что после девятого только такие, хочешь лучше – тогда после 11-го иди. Теперь на программиста планирует.
Жена Александра домохозяйка. У них частный дом, своя животина, птица и огород. Как сельский человек, Александр привык жить именно на земле, а не в квартире.
С полной бочкой мы подъезжаем к Истоку, на станцию приёма сточных вод. Здесь ещё две вакуумные машины. Водители с любопытством смотрят на нас.
– Сейчас мужики будут завидовать. Они мне не верили, что интервью буду давать (смеётся).
Эта сливная совсем плохая, говорит мужчина. Поэтому рядом строят новую.
– Сколько в городе таких станций?
– По городу есть ещё на Стеколке, ЗММК, в сотых кварталах и в посёлке Таёжный. Раньше, лет десять назад, мы вывозили сточные воды с детских садов, школ, всех реабилитационных центров. Но и сегодня работы много, нужно обслуживать муниципальные объекты, заниматься благоустройством города. Сейчас у меня график, который я сам могу менять. Всегда знаю, где мне забрать надо. Плюс у нас стоит ГЛОНАСС, я могу ничего не писать, система всё видит.
Как куртка устроила потоп в центре
Избавившись от груза, мы возвращаемся на объект. Скоро начнутся ливни, говорит Александр. А это значит, что он и его коллеги будут чистить ливнёвки и откачивать лужи. Но сейчас их стало меньше, поскольку ливнёвки ремонтируются.
– Однажды, лет 10–12 назад, в Улан-Удэ прошёл мощный ливень, – рассказывает ассенизатор. – За два часа улицы наполнились водой. Даже канализационные крышки прыгали под давлением выходящей воды. А они по 60 кг весят. Там такая паника была, что делать! С Элеватора, с Бурдрамы река бежала, и весь Центральный рынок был в воде. Из машины вылезти невозможно – вода по самую дверь. Наш руководитель в ужасе говорит: надо качать. А там, представьте, если я один поеду, толку ноль – надо машин двести. Если на одну лужицу четыре-пять машин, то здесь нереально – надо откачать, слиться, снова ехать. Я подумал: «Ну не может такого быть! Куда-то же должна она (вода) деваться!» Подъехал к тротуару на Центральном рынке, по старой памяти нащупал ливневую решётку. Взял монтажку, ковырялся, ковырялся и нащупал что-то. Оказалось, куртка, а потом хвать – канистра пластиковая, расплющенная. Я это всё убрал, и за 15 минут вся вода ушла. Коллеги подъехали в шоке, мол, как ты всё выкачал. Я говорю: уметь надо (смеётся). А в панике кто догадается, что там просто мусор закрыл сток?
– Вы целый день дышите бензином и пылью, во время ливня по колено в воде. Вам что-то полагается за вредность?
– Раньше молоко давали, сейчас отпуск добавляют 15 дней к основному.
– Чем занимаетесь в отпуске?
– Обычно рыбачу да в деревню езжу к маме. Три года с инсультом лежит. Помогаю, иногда отпрашиваюсь на работе, подмениваюсь. Мама больше с младшим братом находится, она его меньше стесняется, да и легче с ним. Моё дело – помогать.
«Раньше её называли «золотари»
Александр крутит баранку и рассуждает. Говорит, что не любит жаловаться, как бы жизнь ни сложилась, всё зависит от человека.
– Хорошо, если у ребёнка есть какой-то старт – квартира, например, – подводит он к своей мысли. – А так, зарплаты в республике небольшие, поэтому молодёжь, кто не имеет базы, стремится уехать, что-то где-то заработать, что-то повидать. Семьи из-за этого не заводят многие. Ладно сейчас хоть путинские программы есть, что бы ни говорили. Я-то помню те годы, когда вообще хреново жили. Я даже не могу обижаться сейчас. Всё зависит от человека. Одно дело, если ты приходишь с работы и лапки свесил, другое – когда ты после неё ещё дома что-то делаешь. У кого дача, у кого подработка. У нас многие водители сварочными работами занимаются, стройкой, соседям помогают. У меня частный дом.
Тут Александр перебивает сам себя и с улыбкой выдаёт:
– А вы знали, что наша профессия древнейшая? Раньше её называли «золотари». Знаете, почему?
Я предполагаю, что «золотарей» часто привлекали к поискам золота.
– Нет. Тоже так думал. Но потом узнал, что за эту работу раньше брали только золотом. Выполнялась она вручную. Бочку на конях подвозили, и несколько человек передавали всё это дело вёдрами. В основном богатые пользовались такой услугой. Простой народ как ходил за угол, так и ходил, – говорит Александр и выходит из машины.
Мы снова на сливной станции.
– У вас было такое, что с головы до ног окатывало нечистотами?
– Да. Опыта у меня тогда было немного и машина другая. Бочка забилась и не сливалась. Задвижка на двух болтах крепится и на шарнире открывается. Я приготовился, открутил немного – едва держится. Думаю, сейчас через канаву перепрыгну и она сама откроется. Но не успел, и меня окатило. Ничего, ополоснулся водой из канистры, переоделся и поехал. Всякое бывало. Но с тех пор я работаю очень аккуратно. Видите, роба чистая, ни точки! Я могу быть грязным, когда только-только колесо поменял.
– Наверное, потом сразу к врачу обратились?
– Нет. Ни одного случая не было у нас, чтобы кто-то что-то подцепил. Заразиться можно от поверхностей в помещении.
– Летом в самую жару как работается?
– Так и работаем. Получаем так называемый «нищий загар». То есть в форме футболки (смеётся).
Незаметно проходит два с лишним часа. С нашим героем мы обсудили не только работу, но и диету. Александр признаётся, что когда-то был очень полным, но потом стал следить за своим питанием. А также поделился советом: не есть сахар, меньше соли и хлеба.
– Ваша заветная мечта? – спрашиваю я напоследок.
– Все мечты упираются в достаток, – улыбается мужчина. – Те же путешествия. Куда-то соберёшься, работать некому. Не поработаешь – не соберёшься никуда. Мечт много, конкретную не назвать. На рыбалку с мужиками съездить. Машину крутую хочу. С другой стороны, это не мечта даже, а хотелка. Ну, куплю я её. И что? Кататься, чтобы показать, что я крутой? Надо ей соответствовать, ухаживать за ней. А мне что, на работу да с работы на ней ездить. Всю зарплату на неё буду тратить. Смысл. Мечтать, чтобы дети себя нашли в жизни? Это обычное родительское желание. Все этого хотят.
Александр признаётся, что с мечтой я заставила его задуматься. На этом мы прощаемся, и его оранжевая бочка вновь сливается с городским пейзажем.
