Главный специалист отдела лесоустройства Бурятского филиала Рослесинфорга Чингис Лубсанов - о работе таксаторов, разлуке с семьёй, мистических случаях в лесу и встречах с дикими животными.
Офис организации временно расположен на Трубачеева, в арендованных помещениях первого этажа гостиницы. На первый взгляд сложно сказать, что здесь решается судьба лесов. Ожидая встречи с героем интервью, я представляю себе эдакого бывалого сельского мужичка со следами работы в диких условиях на лице - как минимум морщинами и загаром. Однако меня встречает крепкий, подтянутый молодой человек. Чингису 35 лет.
В кабинетах организации почти пусто. Инженеры-таксаторы, или, как их ещё называют, «разведчики леса», сейчас в «полях». Сезон в разгаре, говорит Чингис. На самом деле, мне посчастливилось застать в городе хотя бы одного из них.
«Когда у тебя маленький ребёнок, это особенно чувствуется»
- Чингис, насколько ваша профессия сегодня востребована? Как вы пришли к ней?
- Сегодня я главный специалист отдела лесоустройства, но также выполняю работу по таксации лесов. Родился в Улан-Удэ, как и мои родители. Отец - строитель, мама - повар. Выбор профессии я, вообще, сделал случайно. Когда не смог поступить в военный университет, мы с родителями решили, что я должен попробовать куда-то ещё, чтобы не терять год. Мои друзья, которые учились в лесопромышленном колледже, посоветовали мне пойти туда. В итоге после 11-го класса поступил сразу на второй курс, а потом узнал, что если хорошо учиться, то можно получить высшее образование в Красноярске. Колледж окончил с красным дипломом, а затем три года доучивался в Красноярске. Так и стал инженером лесного хозяйства. Сюда пришёл, когда мне было 24–25 лет.
- В чём суть, особенности, сложности и преимущества вашей профессии?
- В моём коллективе есть инженеры-таксаторы, таксаторы первой и второй категорий. Выше меня - начальник отдела. Сначала было интересно более глубокое знакомство с лесом. Конечно, во время учёбы была как теория, так и практика, но когда я начал работать, много нюансов узнал. Мне до сих пор всё интересно в этой работе: жизнь в лесу по нескольку дней, когда в зимовье, когда в палатке, свежий воздух, красоты нашей природы, постоянно что-то новое узнаёшь. Бывало, мы с командой выбирали дни, чтобы успеть порыбачить на реке. Для меня в этом романтика профессии.
Я бы не сказал, что в нашей работе есть сложности. Опасность есть. Первое - это клещи, так как ты долго находишься в лесу. Конечно, мы прививаемся, но укусы случаются. Второе - медведи. Я встречал одного. А трудность в порой долгой разлуке с семьёй. Когда у тебя маленький ребёнок, а ты уезжаешь в экспедицию на полгода, это особенно чувствуется. Не у всех родители могут помогать, когда жена одна остаётся. Но если мы по прогнозу видим, что предстоят длительные дожди - три-пять дней, то, конечно, стараемся вырваться к семье на это время. Зачем сидеть в лесу, когда можно повидаться с близкими. Погода наладится - обратно поедем. Что делать, жёны терпят (смеётся). Я считаю, что лесник - это призвание. Мы здесь не ради зарплаты.
Тридцать лет назад этим занимались белорусы
- Какое место занимает работа таксатора в лесной отрасли? Что от неё зависит?
- Сухо говоря, мы приводим в соответствие лесной массив. А если подробнее, то взять, к примеру, какой-то район или участковое лесничество - мы проводим его количественную и качественную оценку, считаем деревья, оцениваем их здоровье, возраст, пригодность для использования, необходимость в рубках и так далее. Это очень важная работа. Последнее лесоустройство в Бурятии было тридцать лет назад, тогда этим занимались белорусы. В основном они по всей стране и делали это. За тридцать лет в лесном хозяйстве произошло очень много изменений - где-то лес сгорел, где-то вырубили, где-то наросло. Молодой лес созрел. Соответственно, местами нужно проводить рубки ухода, санитарные рубки больного леса, когда деревья поражает, к примеру, сибирский шелкопряд или ветровал, или пожар. После ухода белорусов Рослесинфорг как лесоучётная организация начал создавать свои лесоустроительные парки. До этого никто не делал эту работу.
- Вы занимаетесь только бурятскими лесами?
- Нет. Выезжаем по всей России. Не закреплены только за лесами нашей республики. Ежегодно центральный аппарат доводит до нашего филиала государственное задание, например, в этом году сделать лесоустройство в Хоринском районе. Финансирование такое-то. Кроме лесоустройства мы также занимаемся государственной инвентаризацией лесов, в которую входит оценка лесохозяйственных мероприятий - то есть оценка того, как лесхоз, лесничество ведут свою деятельность, правильно ли отводят и принимают деляны, правильно ли лесопользователи рубят лес, по нормативам ли пашут минполосы и сажают лес. Мы всё это контролируем. В этом году такие мероприятия мы должны провести в трёх районах Бурятии. По итогам этих проверок мы ставим «уд» либо «неуд». Эти результаты принимает Агентство лесного хозяйства, а там уже разбор начинается.
Пока листва не опадёт
- Есть ли у вас нехватка кадров? Сколько зарабатывает обычный таксатор?
- Не хватает молодых специалистов. Хотелось бы, конечно, давать молодым зарплату побольше. В среднем инженер-таксатор получает от 40 до 50 тысяч рублей. Но если есть хорошие коммерческие заказы, то можно неплохо заработать. Мы ведь занимаемся не только госзаданиями. Допустим, можем выполнить лесоустройство по договору с арендатором участка, составить ему новую карту, таксационное описание участка. Если людей не хватает - они в полях, то от коммерческих заказов отказываемся. Ведь госзадание мы должны выполнить обязательно и в конкретные сроки.
- Как проходит экспедиция от начала до конца и сколько времени обычно занимает?
- Основная работа кипит с мая по октябрь, пока листва не опадёт. У нас это время считается вегетационным периодом. Вообще, уже с начала года мы получаем задание и знаем, какой объект в этом году будем исследовать, формируется план на лето. Как правило, если не в Бурятии, то в ближайших Иркутской области или Забайкалье. Если какой-то филиал в России не справляется с количеством госзаданий, то мы выезжаем на помощь.
Получив задание, готовим машины, снаряжение, палатки, униформу, необходимые материалы, аптечки и так далее. По лесам ездим на рабочих УАЗах. У каждого филиала есть свой тренировочный полигон, который они подготавливают к приезду партии таксаторов. Там перед каждой экспедицией мы проходим тренировочные сборы, где проверяют наши знания. Потому что за зиму, когда мы не выходим в лес, многое может забыться. Также каждую весну проходим медосмотр, обязательно - вакцинацию от клещевого энцефалита. Без неё в лес не допускают.
Будучи уже в лесу, обустраиваем табор, откуда в дальнейшем будем разъезжаться по лесу. Утром ребята-таксаторы берут с собой рюкзаки, рации для связи с водителями, термосы, что-то съестное и отправляются на таксацию. Из еды обычно берём тушёнку, каши в консервах и хлеб. Ходим пешком по два человека. Количество таксаторов в партии зависит от участка, бывает, что и по 40 человек едут. Какой-то объект мы можем сделать за месяц, другой - за три. Где-то требуется спецтехника - вездеход, например - тайга ведь. Где-то - лодка, чтобы речку переплыть.
- А если кому-то потребуется медицинская помощь?
- У водителей всегда есть аптечка. Но помимо этого таксаторам с собой дают зелёнку, йод, бинты, противовирусные препараты и прочее необходимое. Связи с цивилизацией нет, только с водителем по рации.
- Звучит жутковато.
- У нас не было случаев, чтобы кому-то требовалась помощь, или кто-то что-то ломал себе. Знающие таксаторы в такие ситуации не попадают.
Деревья, подходящие для заготовки
- Как происходит процесс таксации?
- Методы таксации бывают разные, в том числе глазомерная. Но она под силу только опытным. Есть возрастной бурав - специальный прибор, помогающий определить возраст дерева по количеству годичных колец. Иногда бывает, стоят два разных по толщине дерева, а бурение показывает, что они одного возраста. Просто одно лучше напиталось и быстрее выросло. У нас при себе всегда есть GPS-приёмник, куда уже заложен маршрутный ход - это помогает ориентироваться по выделам и не возвращаться к уже пройденным деревьям. Поэтому нам не приходится помечать каждый ствол.
- Как вы определяете, какое дерево пора рубить?
- Молодой лес мы просто фиксируем, и он растёт дальше. А есть уже созревшие деревья - от 120 лет и старше, они подходят для заготовки древесины. Есть такой показатель, как банитет - высота и возраст дерева. В зависимости от банитета определяется время рубки. Есть ещё рубка ухода, которая проводится в случае, когда деревья мешают друг другу, зарастают. Она нужна для их лучшего роста, чтобы дать им больше света.
Лесник должен быть в лесу
- Каким вы видите будущее таксации лесов? Смогут ли вас заменить машины?
- Нет. Нашу работу машины не заменят. В любом случае лес нужно пройти, измерить и дать оценку, нуждается ли конкретный участок в рубке и так далее. Конечно, технологии должны внедряться в каждой сфере, но в нашем случае - в помощь, а не как замена человеку. Лесник должен быть в лесу. Сидя в кабинете, он не сможет принести пользу.
- Чем наша республика отличается от других регионов в плане леса? Во всех ли районах Бурятии вы побывали?
- По сравнению, например, с Забкраем, у нас очень много леса. Плюс горный ландшафт, более сложный. Ходить по нашим лесам довольно непросто: ты взбираешься на гору, потом спускаешься, затем снова в гору, а потом нужно вернуться к машине тем же путём. Не везде есть возможность подъехать транспорту. Нужно иметь силы и выносливость. Что касается наших районов, я был во всех, кроме Окинского и Баунтовского.
- Бывают ли какие-либо соревнования или конкурсы среди представителей вашей профессии?
- Может быть, но я не участвую. Да и не думаю, что нам с другими регионами есть в чём соревноваться - у всех ведь разные условия работы. В Бурятии в основном сосна, лиственница, берёза, кедр, осина. Редко встречается пихта. В Хабаровском же крае по 10–20 пород. Если мы туда поедем, то просто заблудимся (улыбается). Но у нас бывают слёты различных организаций лесной отрасли, в том числе лесничеств, Центра защиты леса, Рослесинфорга. Мы выезжаем на Байкал, где проводим спортивные мероприятия, обустраиваем табор и отдыхаем. Также по итогам года нас премируют из центрального аппарата.
«Другое дело - медведица с медвежатами»
- Вы сказали, что встречали диких животных в лесу. Нападали на вас?
- Встречал косулю, волков, зайцев, изюбрей, лосей, змей. Когда встретил медведя, он находился в двадцати метрах от меня, сидел в осиннике. Пришлось немного побегать, поорать, чтобы спугнуть его (улыбается). Но попыток напасть он не предпринимал, немного постоял и ушёл. По-видимому, у них был период гона. Другое дело, если попадётся медведица с медвежатами - эта ситуация уже опаснее. А вообще нам проводят инструктаж, как вести себя при встрече с дикими животными. Выдают средства защиты - фаеры и шумовые заряды.
- Как часто кусают клещи? Что в таком случае делаете? Ведь вы далеко от города, а клеща нужно как можно скорее отвезти в лабораторию.
- Каждый год кусают. Понятное дело, ты не повезёшь этого клеща за сотни километров, бросив работу. Просто на счастливый случай полагаешься. И на то, что прививка защитит. Вообще же, мы осматриваемся каждые два часа. На моей памяти никто не заболел энцефалитом. Укусов змей тоже не было.
Не шуметь и не поить духов леса
- Бывало ли, что в экспедиции кого-то из коллег теряли в лесу? Может, сами терялись.
- Нет. Обычно, если идёт молодой неопытный таксатор, с ним всегда в паре старший коллега. Он не может отправить его одного даже просто за водой. Напарник должен быть всегда на виду. А вот я с напарником терялся, да (улыбается). Лес нас водил. Мы с коллегой не могли найти дорогу. Он говорит, надо туда идти, я говорю, нет, налево нам. В итоге пошли за ним и вышли вообще не туда. Немного не по себе было. По времени и по очертаниям леса чувствовалось, что мы не туда идём. Как назло, у нас ещё батарейка села на GPS. Уже конец дня, а мы машину найти не можем. В итоге проблуждали часа три-четыре, еле нашли.
- А вы верите в мистику, в духов местностей?
- Да, верю. Надо «сэржэмить» в таких местах. На перевалах останавливаемся - либо молоко, либо чай побрызгать. Иногда монетку положить. Нужно замолить лесных духов. Слышал, что нежелательно брызгать водку - духов поить. Было, что спешили, не остановились в святом месте, а потом раз - колесо спустило, с машиной неполадка! Даже чувствуешь, по работе что-то не идёт никак. Считается, что в лесу шуметь нельзя. Но мы и не делаем этого. Вечером можно на таборе посидеть, анекдоты смешные порассказывать, на гитаре поиграть.
- Ваша главная мечта как профессионала, личная мечта?
- Многие мечтают увидеть мир, а я бы хотел сначала по России поездить. Может, на Чёрное море. Кстати, когда я где-то отдыхаю, волей-неволей смотрю на местные красоты взглядом профессионала (смеётся). Не просто любуюсь, но и оцениваю. Даже когда фильмы смотрю. Что касается профессиональной мечты, хотелось бы поменьше пожаров и чёрных лесорубов!
Дорогие читатели! Если вам хотелось бы побольше узнать о какой-либо необычной, редкой или любой интересующей вас профессии, пишите мне на da_ria87@mail.ru.
