В работе первого буддийского форума в Бурятии принял участие директор Института стран Азии и Африки Московского государственного университета Алексей Маслов. Редактор сайта infpol.ru Михаил Русаков встретился с профессором и задал ему вопросы на самые актуальные темы.
«Форум не только для буддистов»
– Алексей Александрович, что важного произошло на буддийском форуме, о котором говорят, что он запомнится на долгие годы?
– Действительно, форум абсолютно неординарный. Хотя форум буддийский, он не только для буддистов. В нем принимали участие многие ученые, исследователи, буддологи, медики, то есть форум построен вокруг буддизма. В этом и была задумка, чтобы показать весь спектр буддийской культуры. И не случайно в Бурятии, потому что Бурятия – это один из крупнейших центров буддийской российской и мировой культуры. Сюда приехали практически все страны АСЕАН – Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Таиланд, Мьянма… По-моему, такого уровня никогда в России не было. Также участвовали монахи из Китая, Индии, в том числе из Шаолиньского монастыря. И это не просто монахи, это в том числе исследователи. Шла живая дискуссия по поводу того, как буддизм может реагировать на современные вызовы, потому что когда буддизм зарождался более двух тысяч лет назад, мир был совсем другим. Мир был маленьким, скажем так. И буддистов-то было немного. Сегодня буддизм – мировое учение, которое вышло далеко за религиозные процессы. Это и медицина, и искусство, и, самое главное, саморегуляция человека, сознания. Поэтому в стрессовых ситуациях, которые испытывает не только Россия, но и весь мир, люди начинают спрашивать: «Как мы можем регулировать свое психическое и физическое здоровье? Как мы можем регулировать здоровье государства?» И это на форуме откровенно обсуждалось. Очень важно, что Россия выступила с инициативой проведения такого форума.
– Какие решения были приняты на форуме?
– Принята резолюция, в которой подчеркивается, что все – и миряне, и монахи – выступают против любых форм политизации любых религиозных, духовно-философских учений. И считают, что все такие учения должны так или иначе служить оздоровлению человека и государства.
Был создан консорциум буддийских исследователей, это три российских госуниверситета – Бурятский, Тувинский и Калмыцкий, плюс присоединились религиозные учебные заведения – Агинская и Иволгинская академии.
Было подчеркнуто, что буддизм не должен противоречить национальным и религиозным идентичностям, то есть буддизм открыт для любых религиозных, философских взглядов.
Очень важный момент – все участники форума выступают за гармонию в отношениях между человеком и государством, между разными людьми.
Мне кажется, что это очень позитивная резолюция на фоне тех довольно серьезных событий, которые происходят в мире.
«Африке нужно уважение»
– В июле этого года в Санкт-Петербурге состоялся саммит «Россия – Африка». На нем наша страна заявила, что нацелена на укрепление связей с Африканским континентом. Какие силы там сталкиваются и в перспективе могут столкнуться?
– Мне кажется, так уж устроена душа россиян, что мы должны испытать какой-то глубокий стресс, чтобы начать что-то делать. Пока мы жили в достаточно комфортной ситуации, не очень интересовались теми странами, с которыми имело смысл работать. Мы интересовались странами Запада, Китаем, и Африка выпала из нашего внимания. В то время как в Африке самое молодое население планеты, в целом рост ВВП чуть больше 5 %, то есть больше, чем во многих странах мира. При этом страны Африки действительно устали от постколониальной политики многих западных стран. И Россия возвращается в Африку как еще одна точка опоры.
Весь Африканский континент – это возможности пророссийского голосования в ООН, и этого никто не скрывает. Да, Россия не может соревноваться в Африке с США и Китаем. Это есть наши экономические, а иногда и политические соперники. Например, сегодня торговля Китая с Африкой составляет почти 270 млрд долларов, у России – 18 млрд. И не надо соревноваться, не надо пытаться вложить в Африку больше, чем Китай. У нас есть другие предложения. Например, когда мы говорим о «зерновой сделке», мы почему-то не задаем себе вопрос: «А почему в Африке нет зерна? Что произошло?» Да, есть страны с засушливым климатом, а есть страны, которое много выращивают. Может, речь должна идти о том, чтобы помочь устранить противоречия между странами, чтобы не завозить зерно бог знает откуда?
Не будем скрывать, что никому еще один игрок в Африке не нужен. США себя чувствовали комфортно в течение десятилетий и иногда сами в известной степени отжимали Францию от Африки. Но в 2010 году в Африку активно приходит Китай и набирает свой потенциал. Сегодня Китай действует во всех крупнейших странах, в том числе контролирует многие портовые сооружения, логистику, инфраструктуру. И когда приходит еще один игрок в виде России, я не думаю, что это кого-то сильно радует. Надо себе признать, что другие страны, кроме африканских, нас особо там не ждут. А вот сама по себе Африка ждет, потому что для них важно, чтобы было сразу несколько игроков. И здесь нам надо создавать консорциумы, работать с тем же Китаем. Потому что, несмотря на гигантские капиталовложения Китая, он не очень хорошо умеет работать с Африкой. Приведу простой пример. Африканцы постоянно упоминают, что только российские специалисты, которые приезжают в Африку, могут с ними говорить на местных языках. Африке нужны не только деньги, но и уважение.
– На ваш взгляд, дальнейшая военная эскалация на континенте неизбежна?
– К сожалению, да. То, что сейчас происходит в Африке, нельзя рассматривать как единичный случай, это часть очень большой машины по дестабилизации мира. Мы видим абсолютно искусственно стимулируемый украинский конфликт, который сегодня далеко не украинский, как минимум европейский, а на самом деле международный. Мы видим, что происходит в другой части планеты – вокруг Тайваня, где из него пытаются сделать еще одну точку конфликта по всей Азии. Мне кажется, что кто-то очень заинтересован сделать еще одну точку конфликта – в Африке, чтобы туда, как в воронку, свалились многие африканские страны, чтобы Африка воевала с Африкой. Если это развернется, то Африка, которая и так не находится на пике своего взлета, просто затормозит свое развитие. И на этом фоне США станет ими проще управлять. То есть это все специально стимулируется для того, чтобы мир опять пришел к противоречиям, как это было, например, до Второй мировой войны. Единственное, что это может остановить, – благоразумие мировых лидеров. Пока все не поймут, что идет мощнейшая манипуляция, которая по всему миру разрушает торговые, экономические пути, финансовые системы, мы не сможем восстановить хоть какое-то нормальное человеческое общение.
«Чаяния России и Китая совпадают»
– Как спустя несколько месяцев после визита председателя КНР Си Цзиньпина в РФ можно охарактеризовать итоги встречи на самом высоком уровне, тем более что после этого Китай посетили с официальными визитами Михаил Мишустин и Валентина Матвиенко?
– Отношения между Россией и Китаем, особенно за последний период, действительно очень надежны. Но их не надо упрощать. Потому что иногда нам свойственно говорить: «Китай нам друг или не друг? Почему они нам не поставляют какие-то виды продукции? Почему некоторые китайские компании ушли с российского рынка?» Надо понимать, что Китай он всегда за Китай. Китай работает на себя, на свою экономику. И надо понимать, что Китай принял для себя очень важное решение – занять то, что можно назвать пророссийским нейтралитетом. Китай не встал на сторону Запада. Хотя технически это было бы проще сделать, потому что Китай интегрирован своей экономикой в США и Европу. Торговля между США и Китаем – более 800 млрд долларов. У Китая и России – 190 млрд. Вот, казалось бы, партнеры, с ними надо общаться. Но Китай пошел на очень серьезный поступок, он понизил свои отношения со странами Запада. И не потому, что Китай так сильно любит Россию. Потому что Китай понимает: то, что сегодня происходит с Россией – исключение банков из SWIFT, блокировка границ, изоляция отдельно взятых предприятий и личностей, – то же самое может произойти и с ним, когда он перестанет нравиться. И в этом плане оказалось, что чаяния России и Китая совпадают. Мы считаем, что мир сегодня несправедлив. Самое главное, наши страны попытались не впускать для решения крупнейших мировых дел. Многие организации типа ВТО построены без участия России и Китая, то есть вы можете участвовать, но логика построения была сделана вне нас. Оказалось, что современный мир был построен до того, как поднялась Азия, до того, как Россия начала осознавать свою суверенность. Но нас загоняют в рамки совсем иной, чужой системы. Мы вынуждены работать в долларовой сфере. И доля юаня в этой долларовой экономике составляет меньше 3 % в трансграничных платежах. Что бы Китай ни делал, он все равно должен делать через доллар. Вопрос – почему?
И когда страны начали осознавать, что в реальности мир однополярен и неудобен из-за этого, вот тогда Россия и Китай начали договариваться. Поэтому, когда спрашивают: «Почему нет военного альянса между Россией и Китаем?» (формально мы его не подписали), такой альянс сам по себе ничего не решает. Когда надо, мы и так проводим совместные учения. У нас то, что надо, отработано. Вопрос теперь в смыслах: какой мир мы хотим построить? Это важный момент. Потому что, когда мы говорим о многополярности, это красиво звучит. А как это реализовать в реальности? Самое страшное – не многополярность, а атомизация мира, когда он распадается на маленькие, не связанные между собой центры, которые враждуют между собой. Многополярность – это взаимодействие, а атомизация, наоборот, раскол мира и та анархия, которая может возникнуть. И вот Россия и Китай над этим вместе работают.
«США в отношении Китая не едины»
– Недавно Китай с частным визитом посетил американский политический тяжеловес Генри Киссинджер. Его встречали на самом высоком уровне. О чем США пытаются договориться с Китаем или наоборот? Чьи интересы представлял там бывший госсекретарь США?
– Я вам скажу свое мнение, потому что оно может не совпадать с какими-то политологическими исследованиями. Дело в том, что США в отношении Китая не едины. С одной стороны, приезжает Блинкен (действующий госсекретарь США. – Прим. ред.) и пытается договориться о регулировании отношений с Китаем, с другой – через несколько дней американский президент называет Си Цзиньпина диктатором. То есть они между собой-то договорились или нет? А, например, довольно большой круг американских политологов и бизнесменов – тот же Билл Гейтс, Илон Маск – против того, чтобы ругаться с Китаем. Бизнесмен более прагматичен, чем политик. И Киссинджер это хорошо понимает. Когда он приехал в Китай, нигде и никогда не высказался против китайской политики. Ему китайские коллеги, в том числе и министр обороны Ли Шанфу, говорили много неприятных слов по поводу США. И Киссинджер не отреагировал. Он понимает: идет игра и какие-то вещи надо выдержать.
Я думаю, во-первых, Киссинджер представляет интересы рационально мыслящей американской элиты. Во-вторых, США пытаются поднять свои ставки для того, чтобы каким-то образом разрешить свои проблемы с Китаем. Ведь не только у Китая проблемы с США, но у США есть проблемы с Китаем. И оказалось, что Китай не такой податливый. Буквально за последний год мы видим, как изменилась китайская риторика по отношению к США. Я лично помню, как китайцы говорили: «Вы знаете, мы можем ругаться в политике, но экономика пускай развивается. Сядем за стол переговоров и договоримся». И вдруг китайцы начинают говорить: «Вы знаете, нет». Они стали колкими, неприятными по отношению к США, потому что США начали затрагивать вопрос Тайваня. Для Китая это красная линия.
Сейчас все спорят о том, хотят ли США по-настоящему прямых военных столкновений или локальной войны в районе Тайваня между Китаем и Тайбэем либо они просто поднимают ставки перед серьезными переговорами для того, чтобы, грубо говоря, отжать Китай от России. Но здесь надо понимать, что Китай – крайне рационально мыслящая держава. Ведь за последние 30–40 лет, как Россия и Китай развивают отношения, никогда Россия даже на малейшую часть не изменяла свою позицию по отношению к Китаю. И Китай, честно говоря, не изменял. У нас есть какие-то трения, торговые вопросы, но политическая тенденция между странами все последние 30 лет шла к сближению. И сравните, что происходит сейчас между США и Китаем – постоянные споры, тарифные и торговые войны.
Китай же прекрасно понимает, что, сегодня согласившись на какое-то сближение с США, в дальнейшем может быть, что Китай больше проиграет, чем выиграет. Поэтому, кажется, Китай начал ускорять свое становление как самостоятельно мыслящей, самое главное, самостоятельно прорывающейся в будущее державы.
– Возможен ли переход противостояния США и Китая в горячую фазу и что может стать триггером для этого?
– К сожалению, возможен. Триггером может стать, не хочу ни в коем случае намекать на это, ситуация вокруг Тайваня. Китай разработал вполне рациональный план интеграции Тайваня внутрь Китая, потому что Китай с 1949 года не изменял своей позиции по поводу того, что Тайвань – это исконная территория Китая. Постепенно все должно было интегрироваться на основе позиции «Одна страна – две системы», как сейчас происходит с Гонконгом и Макао. И, казалось бы, все идет нормально, но американцы побудили Тайвань к протестным действиям, поставляют туда вооружение, переобучают специалистов. И при этом циничность ситуации заключается в том, что США не отказываются от идеи одного Китая. При этом зачем-то принимают тайваньских руководителей на уровне руководителей страны. И КНР начинает спрашивать: «Зачем вы это делаете?» Если, например, на Тайване пройдет какой-то референдум, голосование по поводу, хотим ли мы видеть Тайвань самостоятельным, вот это может заметно повлиять. И здесь Китай неоднократно предупреждал, что это может стать началом военных действий.
«Любое столкновение может привести к ядерной катастрофе»
– Министр обороны КНДР в обращении к участникам XI Московской конференции по международной безопасности сделал достаточно громкое заявление: «Вопрос не в том, будет ли ядерная война на Корейском полуострове, а в том, кто и когда ее начнет». Все идет к этому?
– К сожалению, да. Я напомню, все началось не с тезиса о денуклеаризации, который хорошо звучит. Вопрос был в том, что Северная Корея – она вам может нравиться или не нравиться – это самостоятельное государство, в дела которого постоянно вмешивались, объявляли санкции в течение десятилетий, при этом пытались указывать, что ей развивать. И позиция России, кстати, была абсолютна солидарна с международным сообществом – давайте уберем разработку ядерного оружия из этого региона. Но сейчас ситуация другая. Южная Корея активно обсуждает свои ядерные разработки. Американские ракеты, в том числе способные нести ядерные боеголовки, стоят в Японии. Тайвань всячески вооружается. Это же очень узкий регион! Поэтому здесь любое случайное столкновение, взрыв, может привести к ядерной катастрофе. И идея Северной Кореи – это прежде всего научиться защищать самих себя. Обращаю внимание: Северная Корея противостоит только одному государству – США. Не России, не Китаю и не Японии.
Для нас очень важно, чтобы вопрос Северной Кореи был решен позитивно для всех. Северная Корея же пошла в одностороннем порядке несколько лет назад на отказ от ядерных разработок. Ну и что, улучшилась ситуация вокруг КНДР? Нет. Может быть, отменили санкции? Нет. Парадокс заключается в том, что до сих пор даже Россия находится в положении санкций против Северной Кореи.
– А почему мы до сих пор не вышли из них?
– Мне кажется, что мы слишком вежливы. Мы делаем ошибку, которую когда-то делал Китай – может быть, все потом нормализуется… К сожалению, не нормализуется. Мы хотим показать, что находимся в рамках мирового сообщества в отношении Северной Кореи. Но вообще-то это нечестно по отношению к КНДР. Я обращаю ваше внимание: Северная Корея целиком поддержала Россию по спецоперации, а мы до сих пор ее загоняем в такую ситуацию. Более того, говорят, что, мол, это бедная страна. Во-первых, вообще-то бедная страна сумела разработать свой ядерный потенциал. Во-вторых, никто никогда не жаловался на северокорейских рабочих, которые работали в России. Я думаю, что однажды мы все-таки осознаем, что надо возвращаться к нормальности и снимать санкции.
«Нужно диверсифицировать торговлю»
– Товарооборот РФ и КНР в 2022 году достиг рекордных 190 млрд долларов. Как бы вы оценили перспективы экономического сотрудничества между нашими странами в ближайшие годы?
– Мы выросли серьезно в товарообороте, но нам нужно думать и об инвестиционном климате. К сожалению, пока инвестиции из Китая в Россию явно недостаточны, не соответствуют уровню наших взаимоотношений. Также надо диверсифицировать торговлю. Это значит, что мы не просто продаем нефть и газ, а Китай – все остальные товары, это структура, доставшаяся к нам из 90-х годов. Нам нужно продавать более технологически наполненные вещи, например высокотехнологичное оборудование, необходимо увеличение доли АПК. Самое главное – выход российских компаний на китайскую территорию. Многие наши инвестиции на Западе практически заморожены. Почему нам не прийти в КНР? Я напомню, у России с Китаем профицит в торговле – мы продаем больше, чем покупаем. Почему эти деньги не вкладывать в Китай и не создавать там российские предприятия, потом уже финальный продукт завозить в РФ? Нам нужно не только наращивать потенциал, который будет, естественно, расти, но и делать его более разнообразным.
«У нас есть своя идея»
– Что происходит сегодня с проектами китайской инициативы «Пояс и Путь»? Вообще что она из себя представляет?
– Инициатива была выдвинута лично Си Цзиньпином в 2013 году, и она является важнейшей политической инициативой, за которую лично председатель КНР отвечает. Главной идеей было покрыть мир сетью железнодорожных и автомобильных дорог так, чтобы Китай мог контролировать логистику процесса. Идея была прекрасная. Но мне кажется, что Китай перегнул палку, он был слишком напорист. И в этом плане многие страны, которые принимали эти инвестиции, начали говорить о слишком сильном проникновении Китая в их экономику. Например, это страны Восточной Европы, Малайзия стала скептически относиться к этим инвестициям. Поразительным образом Россия не присоединилась к инициативе «Пояс и Путь». Россия считает, что это важная политическая и экономическая инициатива КНР, но это китайская инициатива. У нас есть своя идея – это ЕАЭС, большое Евразийское партнерство. Поэтому, конечно же, идея «Пояса и Пути», как бы Китай ее ни раскручивал, испытывает сложности. Это не кризис. Многие страны поднялись на этом, например страны Африки. Но мы видим, что страны Европы заморозили такое взаимодействие.
«Пояс и Путь» – это не БРИКС и не ШОС. Поэтому к инициативе надо относиться позитивно, но крайне аккуратно.
«Китайский рынок перспективен и опасен»
– Алексей Александрович, как ведущий российский востоковед, какие бы советы вы дали российским компаниям, которые желают работать на китайском рынке, или тем, кто только начал? Может, посоветуете прочитать некоторые книги?
– Вы знаете, китайский рынок крайне перспективен и одновременно крайне опасен. Без подготовки на него выходить нельзя. Во-первых, внимательно изучите не только китайское законодательство, но и национальные традиции бизнеса. Китай только внешне похож на стандарты западного делового общения, которые мы знаем, но внутренне он совсем по-другому устроен. Во-вторых, изучите все особенности бизнеса и предпринимательства: форматы инвестиций, оптимизации налогов и т. д. В-третьих, не поленитесь, наймите себе хороших консультантов. Те российские компании, у которых есть на это средства, сразу обращаются к крупным консалтинговым компаниям, которые им под ключ все сдают. А малому и среднему бизнесу, который, на мой взгляд, тоже должен выходить на Китай, нужно переподготовить свои кадры. Компании, которые это сделали, например российские телекомовские и биофармовские, оказались востребованы на китайском рынке. Все говорят, что в Китае негде яблоку упасть, нет. Если вы правильно все подготовите, у вас все будет нормально.
Я бы посоветовал изучить книги, в том числе некоторые мои по Китаю. Многие из них написаны специально в популярной манере, чтобы показать: если вы правильно подходите к Китаю или правильно выстраиваете бизнес-план, то успех будет очень большим.
– Спасибо большое за интервью.
– Огромное спасибо вам!
