26-летний Никита Ефимов оказался за стеной с колючей проволокой, когда учился на втором курсе университета. Парень из многодетной благополучной семьи, окончивший школу без троек, был душой компании и любимчиком девушек. Но жажда быстрого заработка перевернула его мир с ног на голову. Откровенно о преступлении, адаптации к несвободе и тюремном укладе Никита рассказал корреспонденту «Информ Полиса».
«Конечно, я искал не такую работу. Но поразмышлял и оправдал себя тем, что я ведь не продаю, а значит, не «барыга». Просто перевезу и всё, а дальше – дело каждого».
Посылка с «сюрпризом»
– Никита, расскажи немного о себе. Как ты жил до исправительной колонии № 8?
– Я родился в Улан-Удэ. После школы поступил на строительный факультет ВСГУТУ. Хотя подростком подумывал о работе сотрудника правоохранительных органов. Но передумал. Тем более с рождения у меня зрение неважное, один глаз плохо видит, а операция дорогостоящая. После школы хорошо сдал математику и физику, поступил на бюджет.
Всё было хорошо. Отец работал бурильщиком, мама – воспитателем в детском саду. Есть младший брат и сестра. Мы ни в чём не нуждались. Я получал стипендию 8 тысяч рублей. У меня было много друзей.
В 2017 году я сдал на права и захотел машину. Однажды попросил у мамы машину, чтобы покататься, но она не разрешила. Я психанул, мол, ладно, сам заработаю. Начал искать подработку и наткнулся на объявление в Интернете, там предложили очень большую сумму – 150 тысяч. Я позвонил, и мне сразу сказали перейти в «Телеграм» для переписки. Там мне предложили перевезти наркотики из Читы в Новосибирск, довольно большой груз – 8 кг.
– Ты легко согласился?
– Конечно, я искал не такую работу. Но поразмышлял и оправдал себя тем, что я ведь не продаю, а значит, не «барыга». Просто перевезу и всё, а дальше дело каждого. Мне скинули 30 тысяч, и я поехал в Читу. Уже на месте мне позвонил курьер, обычный, который посылки развозит. Сказал, мол, «вам тут посылка пришла, заберите там-то». Это была транспортная компания, водитель прямо из машины вынес мне коробку. На ней были указаны мое имя и номер телефона. Дальше мне дали указание отправить этот груз в Новосибирск транспортной компанией. Не знаю, чем я думал в тот момент, но я отправил посылку от своего имени и на своё же имя. Потом вернулся в Улан-Удэ.
Когда приехал домой, понял, что меня, похоже, уже ищут. Обо мне спрашивали сотрудники по адресу регистрации – у бабушки. Живу же я у родителей. Почему-то я не поддался панике и решил доделать до конца. Поехал в Новосибирск, чтобы принять отправленную посылку. Когда шёл на почту, мне мама позвонила, встревоженная. Спросила, всё ли у меня нормально и когда я вернусь. Почувствовала, наверное. Я ответил ей, что прилечу самолётом вечером, только отдам посылку. Она не знала, какую именно. Уже у входа почты я заметил тонированную машину с крутыми номерами. Зашёл, у меня попросили паспорт и выдали коробку. На выходе меня взяли сотрудники. Спросили, что внутри. Я сразу признался.
«Мама плакала, винила себя»
– Как отреагировали родные, друзья?
– Конечно, все были в шоке. От меня никто не ожидал. Я всегда был душой компаний, которых у меня было много, и в каждой все радовались моему появлению, особенно девчонки (смеётся). Телефон разрывался от звонков.
Когда я должен был вернуться из Новосибирска в Улан-Удэ, ко мне домой приехали друзья. Они опешили, услышав от мамы: «Никиту задержали». Мне дали 13 лет. Могло быть 20. Учитывалось то, что я ранее не судим, но и то, что у меня всё-таки законченный эпизод – я сам отправил и сам получил посылку. Если бы только получил, дали бы девять лет.
Глупо, конечно. Ради машины пойти на такое. Да и в деньгах я сильно не нуждался.
– С друзьями не обсуждали то объявление? Некому было тебя остановить?
– Нет, я вообще ни с кем не обсуждал. Молча уехал. Родным сказал, что поехал в район на подработку по ремонту электрики.
В Новосибирске меня задержали и посадили в СИЗО-1 на восемь с половиной месяцев. Родители приезжали туда на краткосрочное свидание со мной. Мама плакала, ей было тяжело. Она себя винила, говорила, что они с отцом где-то недосмотрели, недодали, что-то не договорили мне. Я ведь старший в семье, поэтому с детства самостоятельный. Но я дал родителям понять, что их вины в этом нет.
В июне 2018 года меня осудили. Я не стал писать апелляционную жалобу, и в июле меня перевезли в Улан-Удэ, в исправительную колонию № 8.
«Не хочется просыпаться здесь»
– Что для тебя было самым сложным в первое время в колонии?
– Вообще всё. Во-первых, тебя никто не знает и ты никого. Если раньше ты был душой компании и все тебе были рады, то здесь все смотрят искоса, с негативом. Тем более статья такая (228.1) не приветствуется вообще. Во-вторых, тебя оторвали от родителей, с которыми ты жил. Я в себя приходил года три с половиной, наверное. Привыкнуть к заключению тяжело, я до сих пор не могу. В первое время просыпался, и в груди всё разрывалось от осознания, что произошло. Не хочется просыпаться здесь.
– Удалось ли со временем с кем-то подружиться, найти единомышленников по интересам?
– Друзей – нет. Это ведь всё равно учреждение, и ты ставишь себя здесь как личность. Принимаешь везде участие, тебя узнают сотрудники и осужденные, видят, что ты в общем-то парень неплохой. Постепенно уже приветствуют, и становится легче.
Шесть с половиной лет я здесь. Из них половину заняла адаптация. Поначалу я нигде не участвовал, только в швейном цехе работал. Понимал, что нужно работать. Тем более что вначале я допустил очень много нарушений.
О взысканиях и поощрениях
– Какие нарушения можно допустить?
– Да взять хотя бы одиночное хождение до отряда. Так делать нельзя. Сотрудники мне говорили, но я не понимал, наверное. Нельзя нарушать форму одежды. Снял верх – нарушил. Прилёг днём на кровать – нарушил. Покурил в неположенном месте – нарушил. У меня 16 взысканий.
Постепенно я понял, как нужно себя вести, даже с кем лучше общаться. Потому что есть как положительные заключённые, так и менее, сами понимаете. Здесь важно зарабатывать поощрения. Их у меня 17 пока что.
– Они покрывают твои предыдущие нарушения?
– Нарушения очень сложно загладить, они все учитываются, за весь период заключения. А вообще поощрения играют роль в возможности условно-досрочного освобождения. Вот у меня подошло время для статьи 80 – принудительные работы. То есть я отбыл половину срока наказания и подал ходатайство о его смягчении. В конце мая узнаю результат. Если одобрят, то я буду жить в исправительном центре, буду работать. У меня будут выходные, я смогу видеться с близкими. Ещё мне разрешат иметь телефон и ноутбук. Спустя какое-то время могут разрешить проживание дома с условием, что я буду отмечаться раз в неделю.
Последние два поощрения у меня были за всероссийский конкурс видеоработ осужденных «Калина красная» и за «КВН». В «Калине красной» нужно было записать ролик, где ты исполняешь авторскую песню. Текст песни и музыку мы писали вместе с младшим братом, и я исполнил её в день открытых дверей, когда родные пришли в колонию. С этой песней я занял первое место по нашему управлению, и ролик отправили в Москву.
– Выходит, ты не только «технарь», но и творческий человек?
– Да. Ещё со времён свободы такой. Наверное, поэтому мне тяжело, что единомышленников здесь нет. У нас 500 человек, и в основном они стесняются выступать. Наверное, не хотят выделяться и привлекать внимание.
Не киношные разбойники
– Чем ещё тут можно заняться?
– Да много чем. Мне сначала предложили в школу записаться, в десятый класс. Но я объяснил, что в вузе учился, когда меня посадили. В колонии мало людей с высшим образованием, и я был самым первым, кто поступил на «вышку», находясь в её стенах. Это был университет «Синергия». Но потом я понял, что дистанционная форма не очень эффективна для меня. Это было больше самообучение.
Футбол люблю. Я здесь капитан команды. Раз в неделю мы собираемся на нашем поле, на соревнования между отрядами. А так у нас есть тренировки по графику. Многое делаем: рисуем, играем, соревнуемся, плетём маскировочные сети для бойцов СВО.
Также здесь я получил специальности оператора котлов (кочегар) и сварщика III разряда.
– Люди, которые с тобой сидят, по каким статьям осуждены?
– По разным. 105-х (убийство) много, 111-х (причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего). Но в нашем отряде я не встречал таких, кто, например, целенаправленно ворвался в чей-то дом и убил человека. Все в основном случайно. Кто-то по пьяни, кто-то в ссоре ударил два раза, а человек потом умер в карете скорой помощи.
– Случаются ли между вами конфликты, драки?
– Драк нет. Когда возникает какой-то конфликт, обычно сразу мирятся. Как на свободе. Мы ведь все обычные люди, а не киношные разбойники. Но, как бы то ни было, все мы зэки, хоть и общаемся нормально, но дружбы в привычном понимании здесь нет. Оступишься, и всё – поддержки не жди. Такое место.
Близкие всегда будут за тебя
– Пересмотрел ли ты свои ценности за эти шесть лет?
– Да как сказать. Когда меня посадили, я был ветреный пацан, который особо ни о чём не думал. Ни о каких больших целях. День прошёл и хорошо. Ни забот, ни проблем, ни нужды. Учёба, спорт, развлечения и всё.
– Ты был тусовщиком?
– Нет. Мы с друзьями не ходили по клубам. Больше в кино, пейнтбол, а по субботам – футбол. Это была наша традиция.
За время в колонии я понял, что главная ценность каждого человека – это его родные. Что бы с тобой ни случилось, они всегда будут рядом и за тебя. В субботу пойду на длительное свидание – приедут мама и сестрёнка.
– Как и где проходит такое свидание?
- В КДС – комнате длительных свиданий. Это помещение небольшого размера, где всё оформлено как в обычной жилой комнате, есть кухня, спальные места. Там можно жить с родными три дня.
– Это надо заслужить или это право?
– Право. Но так как я состою на облегчённых условиях содержания, у меня такие свидания раз в три месяца. У тех, кто на обычных условиях, – раз в четыре месяца. Также можно получить поощрение в виде дополнительного длительного свидания. Поощрением могут стать благодарность, денежная премия, дополнительная передача от родных или дополнительное свидание.
– Сколько составляет премия и за что её дают?
– За хорошую работу, например, 9–10 тысяч рублей. Эти деньги можно держать на счету или потратить в здешнем магазине. Если у осужденного есть иски, он может их гасить этими средствами. На руках ни карт, ни денег у нас нет. Чтобы купить что-то в магазине, нужно писать заявление.
Женился, чтобы видеться с девушкой
– Кто, кроме родных и друзей, ждёт тебя на свободе?
– До того, как я сел, у меня была девушка. Но она не могла меня навещать, потому что это разрешается только законным супругам. Поэтому в 2021 году мы решили пожениться. Она приехала, и мы расписались. В июле будет три года, как мы муж и жена (улыбается).
Правда, уже несколько месяцев не общаемся. Небольшие разногласия. Мышление всё-таки разное. В тюрьме оно меняется, ты видишь отрицательные сущности людей. Даже больше, чем положительные.
– В чём не сошлись?
– Например, я за то, чтобы беречь своё здоровье. Если что заболело, надо сразу обращаться за помощью, не запускать. А у неё иное мнение – само пройдёт. Я за неё переживаю.
Да и всё равно надо понимать – я сел в 19 лет. Расписался, хотя всё равно в таком возрасте себя и чувствовал. У нас не было совместного быта и решения общих проблем. Я представлял себе, как мы будем жить, когда я освобожусь. А в голове только один пример – мои родители. Возможно, нам будет непросто.
К тому же я такой человек, что мне нужно везде быть, всем заниматься. Я не смогу на одной работе весь день, а вечером домой. Хотелось бы учить языки, открыть свой бизнес.
О драках, тюремной еде и прозвищах
– Есть стереотипы о тюремной жизни. Например, что сотрудники избивают заключённых, что кормят здесь отвратительно.
– Нет (смеётся). Никто никого не бьёт. А среди осужденных есть такие, кто на свободе хуже питался, чем здесь. Просто так к тебе никто цепляться не будет, в ШИЗО (штрафной изолятор) сажать. Если попал сюда, будь терпелив, соблюдай правила. Хочешь быть в серой массе, будь. Хочешь проявить активность – пожалуйста. Лично мне нравится второе.
– Прозвища, или, как говорится, «погоняла», используете?
– Тоже нет (смеётся). Никаких Горбатых, Косых и прочего. В основном по именам, реже – по фамилиям.
– Есть ли среди вас такие же молодые, как ты, или моложе?
– Есть даже 20-летние. Среди них много осужденных за наркотики, за вред здоровью, по неосторожности повлекший смерть человека. Когда я приехал в ИК-8, был самым молодым в учреждении. Мне осталось ещё шесть с половиной лет, то есть, когда я выйду, мне будет 32 года.
Ребёнок не должен быть сам по себе
– Если твоё прошение одобрят и у тебя будут свободные выходные, чем займёшься?
– Буду дома (улыбается). Я так соскучился по родным! Да и работы по дому много. Папа плачется, мол, на столько лет ушёл сын, а он один разгребает. Надо помогать родителям.
А ещё хочу отдохнуть от ежедневного режима, просто полежать дома. Женского внимания не хватает – на свободе я не был им обделён.
К вопросу о ценностях и семье. Родители так много для нас делают, столько сил и средств вкладывают. Поэтому я должен помогать им, как старший из детей. Брат уже окончил школу, будет поступать в другой город, сестрёнка в шестой класс пошла.
– Что бы ты посоветовал молодым людям, детям и их родителям?
– Молодёжи – лёгких денег не бывает. Родителям – смотрите за своими детьми, больше с ними разговаривайте, знайте, с кем они общаются, чем занимаются. Когда подростку исполняется 18, он ещё ребёнок внутри и не должен быть предоставлен самому себе.
Отрывок из песни Никиты на конкурс «Калина красная»
... И сижу я под луной, смотря на звёзды, веря,
Что меня там кто-то ждёт, за закрытой дверью,
Что меня моя семья ни за что не позабудет.
Было так всегда и, я верю, будет.
