Светлана и Сергей Зимеревы в нашем городе известны многим, по крайней мере, многим детским врачам. Под тёплым крылом любящих родителей растут пятеро приёмных детей, четверо из которых с инвалидностью. Мы побывали у них в гостях, чтобы узнать, каково это – быть многодетными приёмными родителями.
– Светлана Юрьевна, расскажите о себе.
– Я родилась и училась в Улан-Удэ. Семья у нас была полная. Я работала в Энергосбыте, потом в ПАО «ТГК-14» – сначала оператором, затем инженером. Но когда передо мной встал выбор – работа или дети, пришлось уйти. Моя работа предполагала полную самоотдачу: иногда задержаться, иногда выйти в выходные, порой в праздники поработать и в отпуске. Уходить было печально, потому что до принятия детей в семью я жила работой.
Наш самодельный, как мы его называем, сын (улыбается) родился в 2000 году, его зовут Максим. В 2014 году мы взяли Сашу, первую девочку, в 2015-м – Таню, в 2018-м – Дашу, в 2020-м – двойняшек, и в этом же году я уволилась.
Помню, когда мы с мужем только дружили, гуляли как-то по улице Бабушкина и строили планы на жизнь. Серёжа сказал: «Давай одного родим и одного усыновим?» В принципе так и получилось, только приёмными родителями мы стали не для одного ребёнка, а для пятерых. Пока пятерых!
«Если бы свой таким родился, что бы мы делали?»
– Как вы познакомились с первой дочкой Сашей?
– Однажды я бегала по врачам, так как не могла забеременеть. Вспомнила наш с Сергеем разговор и сказала: «Пошли?» Он согласился. Зашла на сайт Минсоцзащиты, начала листать страницу с детьми и увидела девочку двух с небольшим лет – Сашеньку. Сказала мужу, что она будто на кого-то из наших знакомых похожа. Он ответил: «На тебя и похожа».
Мы разузнали о ней. Оказалось, у Саши проблемы со здоровьем, причём серьёзные. Было страшно, ведь придётся часто лежать в больницах – патологии довольно внушительные. Явно потребуется не одна операция. А Серёжа спросил: «Если бы свой таким родился, что бы мы делали? В детский дом бы сдали? Ну нет же. Лечили бы». Так и решились.
– Как проходила адаптация?
– Саша будто всегда у нас жила. Но поначалу у неё были истерики. Мы не сразу поняли, почему. Жизнь в детском доме, каким бы хорошим и комфортным он ни был, это безысходность. Он не заменит семью. У нас дома Саша истерила чисто по инерции. Потом пообвыклась. Но когда мне пришлось отпустить её на операцию, по возвращении она с такой обидой сказала: «Ты меня бросила». Я объяснила, что мне просто нельзя было с ней. Столько слёз было. В ноябре будет 10 лет, как Саша дома.
«А ты меня будешь любить?»
– В какой момент она начала звать вас мамой и папой?
– Сразу. В детском доме им сразу начали говорить: «Мама с папой за вами скоро придут». Нашего старшего сына Саша до сих пор боготворит. Хоть он и живёт отдельно. Я объяснила ей, что родилась она у другой тёти, потому что я не смогла. Саше было тяжело это принять: «Ну как же так, мам! Надо было полечиться, таблетку принять или укол поставить». Она всегда была рассудительной девочкой. Мы с мужем подумали, что ей будет тяжело одной приёмной дочкой, для неё это был болезненный вопрос, и вскоре решили принять второго ребёнка.
Танюшку мы увидели случайно, не шли за ней целенаправленно. Сначала заметили другую девочку, четырёхлетнюю Катюшу – она была колясочницей, очень тяжёлой. У неё были проблемы с почками и с ногами, она не ходила. Пока мы ждали её с операции, готовили необходимые документы. Даже не ожидали, что найдутся другие кандидаты и заберут её. Конечно, мы порадовались за девочку – всё-таки забрали в семью. К сожалению, бедняжка недолго прожила там... Для нас это тяжёлое воспоминание. Мне рассказывали, что, когда Катя уезжала, она кричала: «Это не вы мои мама и папа!» Она запомнила нас, когда мы приходили к ней на свидание.
Катя была такая молодчинка. Ножки не работают, она так руками гребёт по полу быстро-быстро. Тоже рассудительная, как маленький взрослый. Однажды она спросила: «А ты меня возьмёшь? У меня же ножки-то больные». Я говорю: «Возьму». – «А ты меня будешь любить?» (Вытирает слёзы.)
Так Катя привела нас к Тане. Она была в той же группе. Маленькая, три волосинки на голове, зубки коричневые, цвет лица нездоровый. Я взяла её на руки, а она начала серёжки мои трогать. Одна из воспитательниц сказала: «Ну потрогай. Кто тебе такие купит». «Я куплю, – говорю, а внутри: – Моя. Моя девчонка». Невролог тогда немножко нас напугал. Сказал, что девочка не будет ни ходить, ни говорить, будет как растение, плюс у неё ДЦП лёгкой формы – очень сильно пострадал головной мозг, так как её мама пила. Даже когда рожала, была пьяной.
Я, честно, сдрейфила и оставила Таню. Сказала, что мы будем смотреть другого ребёнка. Одну девочку мы посмотрели. На следующий день пришли на встречу с ней. Муж спросил: «Эту мы смотрели?» А я всё про Таню вопросы задаю. Мне было стыдно перед ней – я её будто предала. Мы очень долго думали, разговаривали с директором детского дома. Серёжа спрашивал про ту девочку, что мы смотрели. А я всё про Танюшку: «А как Таня? А что, если Таня...» Директор улыбнулась и сказала: «Давайте, ребята, подумайте, потом ответ дадите». Мы уехали.
Потом, понаблюдав за мной, муж сказал: «Давай езжай и пиши согласие на Таню». А я ведь уже отказ написала. Пришлось звонить и спрашивать, можно ли его отозвать. Мне ответили, что такого ещё не было, но разрешили. На следующий день я пришла с согласием. Воспитатель отметила, что накануне Танюшка была очень активной, весёлой и постоянно что-то лепетала. По словам одного из работников «Аистёнка», она знала, что мы придём за Таней: «Потому что это ваш ребёнок!»
Выбор – работа или дети
– Как девочки ужились вместе? Как пришло решение взять ещё троих?
– Три дня Таня у нас просто спала, ела и всё. Головёшку так поднимет, на нас посмотрит и опять спать. Она просто не понимала, где находится: привычная картинка, которую она видела раньше после пробуждения, резко изменилась. Вокруг незнакомые люди. Со временем привыкла. С Сашей у них начались тёрки, возникла ревность. Они даже ругались и дрались, жаловались друг на друга! (Смеётся.)
Потом у нас появилась Даша. Спонтанно и очень быстро. Мы с мужем в очередной раз решили полистать базу с детьми. Увидели Дашу и решили взять – будет три сестры и брат. Почему нет? Даша тоже легко адаптировалась, будто всегда здесь была. Такая шебутная, активная, заполняет собой пространство! При этом самая юморная. Иногда как что-нибудь скажет, мы тут все лежим от смеха.
Затем у нас появились двойняшки Макар и Камилла. На тот момент мне нужно было выходить на работу, а у меня уже три инвалида дома. Я понимала, что как работник никому не нужна, потому что часто буду брать больничный, иногда нужно к какому-то специалисту, даже просто планово обследовать детей. Положенных по закону четырёх дней в месяц нам не хватит. Передо мной встал выбор – работа либо дети. В конце концов быть мамой тоже работа. А мамой особенных детей – вдвойне непростая.
Сейчас у нас три школьника, с одной девочкой моя мама помогает заниматься, с двумя другими я сижу по полдня. Например, Танюшка ходит в коррекционную школу, много чего не понимает. Я не думала, что настолько будет сложно. Человек настроения – не хочет, не будет делать (улыбается).
С Дашей полегче, у неё русский язык на отлично, чтение шикарно. Но математика – лес дремучий.
– Помимо этих сложностей, самое, наверное, сложное – финансовый вопрос? Как вы справляетесь?
– Как обычно, как все. Кредиты, наши мамы помогают, где-то друзья, знакомые выручают. У нас очень много помощников. Когда нас с Сашей в первый раз в Москву отправили, Гемаля Батоевна Гендунова оказала огромную помощь, низкий поклон ей, коллеги ПАО «ТГК-14», родные, друзья, спасибо всем. Я на тот момент работала. Теперь каждый год нужно будет с Сашей в Иркутск ездить, с Таней в Новосибирске ежегодно бываем на плановой операции. Никуда не денешься – дети с патологиями. Причём нужно ехать в ту клинику, где наших детей знают. Сейчас у Макара начались проблемы, у него тоже тяжёлое заболевание – кисты головного мозга огромных размеров. В апреле в садике бегал с мальчишками и упал. Оказалось, у него в мозге образовалась жидкость. Надо оперировать. Сейчас ждём ответа из Новосибирска.
«Не ждите здоровых детей – за ними очереди»
– Сергей, многие будущие опекуны, усыновители боятся, что ребёнок будет хоть немного не здоров, а некоторые родители отказываются от собственных детей с особенностями развития. Как вы приняли на себя такую ответственность – взять пятерых?
– Мы давно решили, что как минимум один ребёнок у нас будет приёмным. Вместе к этому пришли.
– В первое время не было ли страха, сожалений?
– Страх был. Как без него? Сожалений – нет. Чувство страха в нас вбивали ещё в школе приёмных родителей. К концу курса многие передумали, и группа сократилась на две трети.
– Как по-вашему, это правильно – запугивать кандидатов?
– Правильно. Нас честно готовили к тому, с чем мы столкнёмся. Вплоть до мелочей. Например, говорили, что мы можем ещё долго не рассчитывать на искренние «мама», «папа» и «я тебя люблю». Ребёнок может говорить это неосознанно и, может быть, даже из корысти. Дети, они же хорошие психологи, где-то на уровне подкорки. Мы у них этому учимся.
Также нам сказали не ждать здоровых детей – за ними очереди, чуть ли не годами люди ждут. А я и не знаю, зачем ждать именно здорового ребёнка, с какой целью.
– Светлана в разговоре обронила: «пока у нас пятеро». То есть вы ещё планируете?
– Никаких пока (смеётся). Достаточно. Понимаете, я уже далеко не молодой. К тому же мы можем не потянуть даже психологически. За исключением того, что мы берём ребёнка в комплекте с букетом патологий, в остальном всё практически так же, как у всех. По крайней мере, для нас. Кстати, многие, кто берёт ребёнка, как-то не прикипают к нему душой. У них дети не заходят в семью, не приживаются. Поэтому многие возвращают. Сашу нашу до нас возвращали один раз. Как нам известно, это была семья медиков. Возможно, молодые были, не знаем. Нам подробности в детском доме не раскрыли.
В случае с Сашей, нашей старшей девочкой, нам, конечно, было страшно. Чуть было не потеряли её. Вовремя отреагировали. Почка одна отказала, и уже на грани была вторая. При этом, несмотря на адские боли, она вела себя как обычный ребёнок: бегала, прыгала, веселилась. А потом мы заметили: Саша отойдёт тихонько к дивану, прислонится, поморщится и дальше бежит играть. Она вообще не жаловалась. Железная леди. Но в один момент мы поняли, что что-то не так, и пошли к специалистам.
«Деньги, предназначенные для детей, мы не трогаем»
– Как складывается ваш быт сегодня? Какие у вас планы? Вижу, во дворе идёт стройка.
– Да, мы сами построили свой дом, расширили дом нашей бабушки. Теперь строим гараж. Машину некуда ставить. Много чего ещё нужно. Например, распашные ворота никак не установить – не хватает места. Думаю об установке автоматических. Но пока средств не хватает. Деньги, предназначенные для детей, мы не трогаем.
Ещё нужно утеплить дом. Сейчас платим по кредиту, который брали на автомобиль. Оформляли на бабушку, поскольку нам не дают: компенсации по уходу за детьми-инвалидами и зарплата приёмных родителей не рассматриваются банками как доход.
– Вы работаете?
– Работал. Сначала в «Медтехнике», потом в приборостроительном объединении. В девяностые предприятия начали рушиться одно за другим, начались задержки зарплат. По приглашению друзей я начал калымить: покраска, штукатурка, отделка. Объектов было много. Так, на вольных хлебах я вырос и стал не самым плохим специалистом.
Сейчас я опекун. На меня оформили компенсации по уходу за детьми-инвалидами. До недавнего времени трудоустраиваться официально было категорически нельзя. Ещё года не прошло, как осуществляющим уход за инвалидами разрешили выйти на неполный рабочий день официального трудоустройства. Я пытался. Устроился на доставку цветов. Но потом с детьми стало сложнее. Кому нужны такие работники, которые постоянно отпрашиваются: «Шеф, я отлучусь – надо в больницу», «Ребята, подмените, надо в поликлинику».
Кстати, хотелось бы обратиться к главе Бурятии и депутатам Народного Хурала с просьбой рассмотреть вопрос о выдаче знака «Инвалид» водителям, на постоянной основе перевозящим инвалидов на конкретном автомобиле.
– Как ваше окружение отнеслось к такому количеству детей, да ещё и с особенностями?
– Были неоднозначные реакции. Близкие друзья наше решение приняли. Конечно, не без шуток, но тем не менее. Мы им благодарны, они нам очень помогли. Когда я поставил в известность родственников, ни от кого не услышал: «Да зачем вам это? Куда ты залез?» Все сказали: «Раз ты их взял, ты их принял, значит, они и наши».
«Мама и папа во всём нам помогают»
Пока мы беседуем со Светланой и Сергеем, ребятишки терпеливо ждут своего звёздного часа. Каждый норовит показать свои игрушки и что-то рассказать.
– Алиса, включи песню, – Макар называет песню и начинает танцевать.
– У меня же котики есть. Пойдёмте покажу, – зовёт Таня. – А вот ещё Чебурашка. А это мой любимый кот Бася. А это Буся.
Родители признаются, их мечта – съездить на море всей дружной семьёй. Но пока, увы, лечение, лечение и лечение.
– У нас план на следующее лето расписан, – говорит Светлана. – Таня – в Новосибирск на очередную плановую операцию на сердце. А Саша... Саша, мы с тобой когда едем?
– В марте.
– Точно, в марте. Ну и Макар, пока неизвестно, когда поездка. А так все наши поездки – это поликлиники и ДРКБ. Там, наверное, нас уже все знают.
Саша, первая девочка в семье Зимеревых, сидит в уголке скромно, с серьёзным выражением лица. Мама говорит, что девочка учится на четвёрки и пятёрки.
– Саш, кем бы ты хотела стать? – спрашиваю я девочку.
– Хочу, как мама, в ТГК пойти, – отвечает она.
Саша с выражением читает стихотворение. Вся семья и мы тоже громко ей аплодируем.
– Папа и мама добрые или строгие? – спрашиваю я детей.
Все смеются.
– Они оба хорошие, – отвечает старшая. – Вообще строгие, да, не отрицаю. Но во всём нам помогают!
Поддержать семью Зимеревых можно по следующим реквизитам:
- номер счёта (Сбербанк): 40817810709169297737;
- мобильный банк: +7 914 843 4078;
- получатель: Егорова С. Ю.
«Человек года - 2024»
«Информ Полис» ищет героев для ежегодной премии.
Учителя и спасатели, врачи и многодетные семьи, художники и экоактивисты, волонтеры и просто люди с доброй душой и открытым сердцем — настоящая гордость Бурятии, которая не может остаться незамеченной. В любом уголке нашей республики всегда найдутся те, кто является настоящим примером для других. Коллектив редакции уже давно убедился, что в Бурятии живут уникальные, трудолюбивые и сильные духом люди.
Редакция издательского дома «Информ Полис» рада сообщить о проведении традиционной ежегодной премии «Человек года». Она состоится в феврале 2025 года. Сейчас мы находимся в поиске достойных героев. И если вы знаете человека, который самоотверженно приносит пользу окружающим людям, природе, вносит значительный вклад в социальную жизнь жителей Бурятии, то присылайте историю этого человека к нам на электронную почту: press@infpol.ru. Подробную информацию можно узнать по телефону: +7 (3012) 221-40-30.
