- Когда умерла бабушка, у папы не было сил вынести ее из квартиры вниз. Он уже был ослабленным от голода. Мы отрезали мягкие части ее тела и ели. Кушать хотелось всегда, - леденящие душу, не укладывающиеся в сознании подробности своего блокадного детства вспоминает Таисия Герасимовна Шкет.
Коренная ленинградка Тася росла в большой и дружной семье. Мама, папа, шесть сестер и самый младший братишка жили в районе судоверфи. Отец Герасим Алексеевич Алексеев был рабочим на заводе «Красный треугольник», где изготавливали детали для самолетов. Мама тоже была из простой рабочей семьи.
- Война застала нас в пионерском лагере, куда мы уезжали каждое лето. Немцы очень быстро продвигались со всех сторон. Мы ночью разбежались из лагеря. Отец в тот момент поехал за нами, и мы разминулись в пути. Немцы тогда уже плотно обстреливали город. Снаряд летит-шипит, к забору прижмешься, переждешь и дальше бежишь, - вспоминает Таисия Герасимовна.
Вши и голод
Но самое страшное было впереди. 872 дня голодного плена, в который попал Ленинград.
В блокадном Ленинграде Таисия Герасимовна потеряла родных. Фото: И. Етабаева
- Нет ничего страшнее голода. Даже бомбежки не так страшны. Когда в небе ревели и взрывались бомбы, мы отодвигали кровать от стенки на середину комнаты и лежали. Даже не спускались уже в бомбоубежище. По нам вши ползали, чесотка была страшная, ни мыла, ни воды, ничего ведь не было. В кровь расчесывали себя, - рассказывает коренная ленинградка.
- Страшное время было – родители ели своих детей, а потом с ума сходили. Есть хотелось все время. Ели крыс, кошек, собак – кажется, всех в городе съели. И землю ели. Были в Ленинграде государственные склады, запасы продовольствия на три года: сгущенка, масло, сахар, мука. Когда его разбомбили, начали гасить пожар, нас не подпускали под угрозой расстрела. А потом, когда пожар потушили, мы все ринулись туда и начали есть эту землю, на которой находились склады, - рассказывает Таисия Герасимовна.
- Мама погибла под бомбежкой в феврале 1942-го. Папа умер от голода в июне этого же года. Так мы остались одни. Днем, когда не было бомбежек, учились. Но, знаете, народ был добрым. Когда я потеряла сознание от голода, какой-то лейтенант вытащил из полевой сумки маленький кусочек сахара и отдал мне. Я его зажала в кулачке. Трамваи не ходили, вокруг снаряды рвались, доползла практически до дома и упала у своего подъезда. Кто-то из прохожих поднял меня до квартиры. Три дня была без сознания, уже хоронить собирались. А потом очнулась. А в руке кусочек сахара. Отошла. Кровь текла, желудок сам себя съедал. У меня желудка ведь нет – вырезали. Я пережила страшную дистрофию. Позвоночник через живот прощупывался. Мне говорили, что до 40 лет вы еще будете терпеть, а потом уже пойдут необратимые процессы. Так оно и вышло. Желудок вырезали, язва на всю жизнь. Вся я изрезанная, одни швы.
Трупы повсюду
- Семилетняя сестренка умерла ночью. А перед этим отдала мне свои 125 граммов хлеба. Протянула со словами: «Я сегодня все равно умру». Мы завернули ее в простыню и унесли в сторону Петровских ворот. Туда тогда многие покойников свозили. Складывали штабелями. Не хоронили. Сил копать могилы не было. Трупы были везде. Уже не обращали внимания - живой или мертвый. Зимой еще ничего было, а к лету трупы начинали разлагаться. Из-за опасности эпидемии было указание собирать трупы в братскую могилу. Давали лист фанеры, веревку, на фанеру грузили покойников. Помню, как две истощенные женщины и мы, едва двигавшиеся, волокли этот груз. Их потом сжигали, - с горечью рассказывает Таисия Герасимовна.
Молодые старики
Ночью 16-летняя Тася наравне с другими дежурила в военно-морском госпитале.
До сих пор она с содроганием и болью вспоминает те свои дежурства:
- Много крови, стоны раненых. Боль. Страх. Молодые ребята кричали: «Сестренка! Я жить хочу!», вскакивали, срывали с себя все, забывали, что ног нет, рук нет. Страшно. Очень страшно.
А еще добавила:
- Мы старели быстро душой, улыбаться разучились. Фронту требовалось топливо. Нас отправляли на торфоразработки. Давали мутную воду, 125 граммов хлеба. А на торфе пить хочется, а воды-то нет. Туда еще шли, а обратно сил не было. Держались друг за друга, цепочкой, и слабыми голосами напевали: «Мы едем, едем, едем…». Спали на нарах. Доползешь до них, в какой позе свалился, в такой и уснул. А утром опять на работу.
Мирная жизнь
Таисия Герасимовна вспоминает, когда пришла победа, все высыпали на площадь Кирова в Нарвском районе. Обнимались, плакали и смеялись. Разные чувства смешались – радость, что выжили, горе, что потеряли родных. Сразу после окончания войны, в 1946-м, Таисия, к тому времени в звании младшего лейтенанта медицинской службы, по распределению приехала в Улан-Удэ. Работала медиком. Здесь она встретила своего мужа - Виктора Тихоновича Шкета.
- Он у меня, несмотря на фамилию, был сильным, здоровым, ростом под два метра. Работал бортмехаником. Летал на Новую Землю, в бухту Тикси, где испытывали ядерное оружие. В то время не было средств защиты, они все там облучились, весь экипаж впоследствии умер от рака. Он мне только перед смертью сказал, что они дали расписку о неразглашении. Уже 22 года я без него, - говорит Таисия Герасимовна.
Дочери, внуки и правнуки Таисии Герасимовны живут в Иркутске. Один из внуков, Виктор, сопровождал бабушку в Ленинград на мероприятия, посвященные Дню Победы. Несмотря на преклонный возраст, Таисия Герасимовна планирует поехать на 9 Мая и нынче:
- В Ленинграде еще жива моя старшая сестра Вера, ей 93 года. Хочу съездить попрощаться. Да и по Ленинграду я скучаю. Так и представляю, как гуляю по Невскому, съезжу в Петергоф полюбоваться на фонтаны.
Ленинград ее сердца остался таким, каким он был до блокады. Пока же, сидя в своей уютной квартире по улице Комсомольской, Таисия Герасимовна с нетерпением ждет наступления весны.
- У меня тут под окнами сад цветет: розы, незабудки, петунии, жасмин. Очень красиво, - говорит Таисия Герасимовна.
Справка infpol.ru
27 января отмечается День воинской славы России - День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады (1944 год). 27 января 1944 года блокада Ленинграда была полностью снята. В этот день в Ленинграде был дан артиллерийский салют и фейерверк (единственное исключение в ходе Великой Отечественной войны, прочие салюты проводились в Москве). Вечером 27 января по ленинградскому радио был передан текст приказа войскам Ленинградского фронта с сообщением о полном снятии блокады. Десятки тысяч жителей города вышли на улицы, площади, набережные реки Невы. За время блокады от голода и лишений погибло свыше 630 тысяч ленинградцев. Эта цифра была озвучена на Нюрнбергском процессе. По другой статистике, цифра может достигать 1,5 млн человек. Только 3% смертей приходятся на фашистские артобстрелы и бомбежки, остальные 97% погибли от голода.
