В конце марта, перед сходом снега в тайге, в середине семидесятых годов двое жителей Гусиноозерска вместе с сожительницами поехали в тайгу за упавшими с кедра и пролежавшими всю зиму под снегом шишками (паданкой).
Приехали они в местность Известковая, расположенную в тридцати километрах от Гусиноозерска. Там им предстояло еще подняться километра два по тропе на хребет до зимовья. Тропу эту местные таежники называют просто — «Второй отворот».
День приезда был теплый, солнечный, и ничего не предвещало беды. Помимо продуктов друзья взяли с собой ящик вина «Селенга». «Селенга» — крепкое дешевое вино местного винзавода. Если бы они сразу пошли в зимовье, то трагедии не случилось бы. Но они присели около этого ящика, и, когда уже были в изрядном подпитии, погода резко изменилась. Налетел сильный ледяной ветер со снегом. Все вокруг быстро обледенело. Все живое попряталось во все щели. Сильно пьяные люди оказались без всякой защиты перед ненастьем. Один мужчина не дошел до зимовья всего двадцать шагов, второй прошел полпути, а женщины замерзли недалеко от ящика с вином. Нашли их четверых через полмесяца.
Десять лет спустя
Прошло десять лет. В этом самом зимовье на «Втором отвороте» остановились бить шишку четверо молодых парней. Один из них каждое воскресенье в назначенное время спускался по тропе к основной дороге за свежим хлебом, который им привозили из Гусиноозерска. Один раз, подымаясь с хлебом, он увидел сидящих у тропы мужчину и женщину.
Вид у них был крайне утомленный, измученный. Неприятное волнение охватило парня, когда он увидел их глаза. Это были ничего не выражавшие мутные пятаки. Он совсем испугался, когда из чуть приоткрытого рта мужчины послышался детский гнусявый голосок: «Дай нам хлеба, мы давно не ели», и при этом у мужчины не шевелились губы. Паренек положил булку хлеба на пенек перед ними и быстро удалился.
На таборе он рассказал друзьям об этих странных людях: «Глаза как у коровы у них и сильно вид изношенный». «Ну, может, заблудились, намаялись как следует», — решили друзья.
В следующее воскресенье тот же самый паренек, спускаясь по тропе к дороге, обнаружил, что на пеньке лежит целая почему-то никем не тронутая булка его хлеба. Он не стал ее трогать, прошел мимо. На обратном пути с хлебом он снова увидел на этом же месте сидящих мужчину и женщину. Когда на полусогнутых ногах, дрожа от страха, он приблизился к ним, то разглядел, что эта парочка была другой, совсем не похожа на предыдущих, но тоже вся помятая, в полуистлевшей одежде. Со страшными, мутными, пустыми глазами. И когда из полуоткрытого рта мужчины раздался тоненький детский голосок: «Дай нам хлеба», — паренек, не помня себя, рванул в табор. «Ни за что по этой тропе не пойду назад. И как мы только орех спускать будем».
Он все рассказал друзьям.
Один из них говорит: «На этой тропе замерзли четверо. Может, их никто не поминал никогда, вот они и просят хлеба. Моя бабка говорит, что такие места надо обрызгивать святой водой, тогда такая нечисть уйдет, кстати, она привезла из улан-удэнской церкви трехлитровую банку этой воды».
В воскресенье парни съездили вчетвером в Гусиноозерск за святой водой и окропили ею тропинку. Булку хлеба взяли с пенька, разломали на куски и раскидали подальше от тропы. Эти странные парочки перестали показываться.
Уже дома парню, который видел этих четверых, посоветовали: «Они работали на ТЭЦ, сходи в отдел кадров, там в личных делах должны быть их фотографии. Ради интереса посмотрим, они встречались тебе или нет». Парень без труда узнал на фото всех четверых: «Совершенно лица не изменились, какие были в тайге, такие и на фотографиях». «Так они проработали у нас всего одну зиму, перед гибелью сфотографировались», — ответили ему в отделе кадров. С тех пор прошло более тридцати лет. Не одно поколение таежников прошло по «Второму отвороту». Видно, хорошо ребята обрызгали святой водой тропу, пока, слава богу, никто ничего не видел, никого не встречал.
Анатолий Копасов
