Монголия в этом году отметит 25-летие реинтродукции лошади Пржевальского. Некогда косяки диких коней паслись на огромных территориях Центральной Азии и Забайкалья, но в 20 веке в природе их не осталось ни в одной стране. В монгольских языках эта лошадь зовется тахи (в бурятском) или тахь (в халха-монгольском), но в Европе ее долгое время знали по фамилии российского путешественника и натуралиста Николая Пржевальского. Сам путешественник впервые услышал о ней в Джунгарии, о чем позднее появилась запись в книге о его путешествии:
Новооткрытая лошадь, называемая киргизами «кэртаг», а монголами также «тахи», обитает лишь в самых диких частях Чжунгарской пустыни. Здесь куртаги держатся небольшими (5-15 экземпляров) стадами, пасущимися под присмотром опытного старого жеребца. Вероятно, такие стада состоят исключительно из самок, принадлежащих предводительствующему самцу. При безопасности звери эти, как говорят, игривы. Кэртаги вообще чрезвычайно осторожны, притом одарены превосходным обонянием, слухом и зрением. Встречаются довольно редко; да притом, как сказано выше, держатся в самых диких частях пустыни, откуда посещают водопои. Впрочем, описываемые животные, как и другие звери пустыни, вероятно, надолго могут оставаться без воды, довольствуясь сочными солончаковыми растениями.
Охота за дикими лошадьми чрезвычайно затруднительна; притом на такую охоту можно пускаться лишь зимою, когда в безводной пустыне выпадает снег. Тогда, по крайней мере, нельзя погибнуть от жажды. Зато в это время охотников будут донимать день в день сильнейшие морозы. Чтобы укрыться от них хотя ночью, необходимо взять с собой войлочную юрту; затем следует запастись продовольствием и вообще снарядить небольшой караван, так как на подобной охоте придется выездить многие сотни верст и потратить месяц времени. Мне лично удалось встретить только два стада диких лошадей. К одному из этих стад можно было подкрасться на меткий выстрел, но звери почуяли по ветру, по крайней мере за версту, моего товарища и пустились на уход. Жеребец бежал впереди, оттопырив хвост и выгнув шею, вообще с посадкою совершенно лошадиною; за ним следовали семь, вероятно, самок. По временам звери останавливались, толпились, смотрели в мою сторону и иногда лягались друг с другом; затем опять бежали рысью и наконец скрылись в пустыне. Замечательно, что в упомянутом стаде два экземпляра были какие-то пегие — хорошенько нельзя было рассмотреть.
За исключением Чжунгарии кэртаг нигде более не водится. Таким образом, прежний обширный, как показывают палеонтологические изыскания, район распространения дикой лошади в Европе и Азии ныне ограничен лишь небольшим уголком Центральноазиатской пустыни. В других ее частях диких лошадей нет. Об этом я могу теперь утверждать положительно. Рассказы монголов, слышанные мною в Ала-шане еще во время первого (1870–1873 года) путешествия в Центральной Азии, о стадах диких лошадей на Лоб-норе оказались выдумкою.
Сегодня, в связи с крупными международными проектами по реинтродукции на Западе все большую известность приобретает монгольское название тахь.
Судьба диких лошадей – тарпанов в Украине и тахь к востоку от Урала – сложилась трагически. В отличие от одичавших домашних лошадей – мустангов, романтический образ которых давно был воспет в произведениях о Диком Западе, тарпаны и тахь долгое время воспринимались человеком исключительно как конкуренты домашним стадам и враги посевам. Даже современные возвращенные в природу тахь успешно отгоняют от своих пастбищ случайно приблизившиеся к ним табуны домашних лошадей и коров. Жеребец тахь очень агрессивен, силен и ловок в драке.
Последние тарпаны были застрелены в начале 19 века, а вот первого тахь Пржевальский увидел только в 1870-х, попутно поведав научному миру об этих удивительных лошадях. Только с середины 20 века начали разрабатываться проекты по возвращению тахь в дикую природу. Воспользовавшись тем счастливым обстоятельством, что дюжина этих лошадей сохранилась в зоопарках разных стран мира, ученым удалось создать устойчивую популяцию тахь. В СССР их выпустили в украинском заповеднике Аскания-Нова, а в 1992 году первые пятнадцать диких лошадей, привезенных из Голландии, ступили на монгольскую землю.
Национальный парк Хустайн-нуруу в 100 км к западу от Улан-Батора стал первым в Монголии домом для выпущенных в дикую природу тахь из голландских зоопарков. С того времени Голландия по сей день остаётся участником проекта по реинтродукции. Помимо Голландии сохранившихся тахь привозили в Монголию из Чехии и других стран. Весь проект с самого начала финансируется фондами со всего мира.
В России не так давно стартовал собственный проект реинтродукции лошадей Пржевальского, заинтересовавший даже президента Путина. В 2011 году от произнес фразу: “Очень интересный был бы проект возрождения лошади Пржевальского, которых в дикой природе уже не осталось. И вот сейчас в Оренбургской области военные передали природоохранным ведомствам значительные территории, откуда сами военные ушли, и их можно было бы использовать для возрождения лошади Пржевальского.“ Прошло несколько лет, и в 2015 году в Оренбургской области выпустили первых тахь из французских зоопарков. Несколько месяцев назад Путин лично принял участие в выпуске очередной партии диких лошадей в Оренбургском заповеднике.
Помимо Монголии проекты по возвращению лошадей Пржевальского осуществляются в Казахстане, Венгрии, России и Украине, где их выпустили даже в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС. В самой Монголии помимо национального парка Хустайн-нуруу тахь теперь обитают на “участке Б” Большого Гобийского заповедника и в Хомын-тал в Западной Монголии. Однако самым успешным опытом реинтродукции тахь остаётся проект в Хустайн-нуруу. На сайте национального парка Хустайн-нуруу, между прочим, действует такой вид помощи проекту, как платное наречение жеребят именем, предложенным спонсором.
Фото: hustai.mn
