Многочисленные мемуары и записи путешественников, рассказывающие о жизни и быте дореволюционных бурят, совсем мало рассказывают о положении женщин. Тем ценнее замечательные страницы из воспоминаний этнографа Моисея Ароновича Кроля (1862—1942 гг.), к сожалению, малоизвестные широкому читателю. Они повествуют о необыкновенной женщине Мухур-Хун — дочери почтенного хоринского бурята Абидуева.
Равноправие в бурятской семье
«Живя в атмосфере широкой свободы, бурятская женщина и внутренне свободна. Жёны у бурят обязаны относиться почтительно к своим мужьям и в ещё большей степени к свёкрам, но это им не мешает держаться с большим достоинством. Они наравне с мужчинами принимают участие в любой беседе и высказывают весьма свободно своё мнение, хотя бы оно не совпадало с мнением мужа и других присутствующих мужчин.
Огромная роль, которую бурятские женщины играют в хозяйственной жизни семьи, даёт им нравственное право считать себя равноправными членами её. Девушки чувствуют себя ещё свободнее, потому что они кровно связаны не только с семьёй но и с родом, к которому принадлежит глава семьи. Напротив, жёны бурят обязательно должны принадлежать к чужому роду — таков древний обычай.
В общем, мои четырёхлетние наблюдения над жизнью забайкальских бурят меня убедили, что положение бурятской женщины значительно лучше и почётнее, чем положение женщины некоторых европейских народов.
Всё же я должен признать, что интеллектуально бурятские женщины в огромном своём большинстве значительно отстали от мужчин. Спустя 10—12 лет после моих странствований по кочевьям забайкальских бурят я уже имел случай встретиться с несколькими интеллигентными и даровитыми бурятскими девушками; но в 1892—1895 годах я такого типа женской молодёжи ещё не видел. Почти все енщины, которых мне привелось наблюдать, были ещё крайне примитивны и не имели никакого представления о том, что происходит за пределами их улусов.
Я говорю «почти», потому что с одной выдающейся по уму и по способностям буряткой я случайно встретился, и на характеристике этой необыкновенной женщины мне хочется остановиться подробнее, т. к. она представляет собой прекрасное дополнение к благородной фигуре моего переводчика Маланыча.
Дочь в авторитете
В палящий летний день я заехал к почётному буряту Абидуеву, к которому меня направил учёный Номтоев. К моему огорчению, мы Абидуева не застали дома. Встретила нас его дочь, женщина лет тридцати, которая попросила нас остаться и подождать отца. По её предположениям, он должен был вернуться домой не позже вечера. Так как беседа с Абидуевым обещала быть интересной (по словам Номтоева, это был очень умный и сведущий старик), мы охотно остались.
Как полагается, дочь угостила нас чаем, и, пока мы утоляли свою жажду, между ней и Маланычем завязался официальный разговор. Прислушиваясь к их беседе, я был поражён как её содержанием, так и тоном и манерой, с какой молодая женщина вела разговор. В её речи чувствовались необыкновенная энергия и большая внутренняя душевная сила. Слова лились плавно и быстро, а её лицо, далеко не красивое, было озарено блеском её умных, чёрных глаз.
Говорила она о беспорядках, царящих в Степной думе, о произволе некоторых родовых голов (родоначальников), о ссорах между бурятами и русскими из-за захваченных последними бурятских земельных угодий и т.д.
Мой строгий и сдержанный Маланыч прислушивался с величайшим вниманием к тому, что ему рассказывала молодая женщина, и это было определённым доказательством, что он весьма считается с её мнением и высказываниями. Я лично был так заинтригован этой необыкновенной женщиной, что, как только она отлучилась из юрты для хозяйственных надобностей, тотчас же обратился к Маланычу со следующими словами:
— Я вижу, эта женщина носит ещё девичий терлык (халат известного покроя), и меня крайне удивляет, что такая умная, энергичная девушка осталась старой девой. Что это значит? Чем объяснить, что эта девушка, дочь богача, умница, прекрасная хозяйка, как это видно по всему, до сих пор не вышла замуж?
— Отец её не отпускает, — объяснил мне Маланыч. — К ней сватались многие знатные и богатые женихи, но отец умолял не покидать его, и она отказывалась выйти замуж и оставалась с отцом, к которому она крепко привязана.
— Вы должны знать, — продолжал Маланыч, — что эту девушку хорошо знают буряты чуть ли не всего Верхнеудинского округа. Спросите, кого хотите.
Она ведёт всё обширное хозяйство Абидуева. А когда он несколько лет подряд был родовым головой, то фактически всеми делами рода ведала она. Она выносила решения по самым серьёзным вопросам и спорам, она помогала нуждающимся сородичам; к ней буряты часто обращались как к посреднику, когда у них возникали тяжбы, и т. д. Её ум и чувство справедливости известны по всему хоринскому ведомству. Её не только уважают, но и любят, и её называют не настоящим именем, а ласкательным Мухур-Хун, что означает «хорошая, славная».
Старая дева или бизнес-вумен?
Когда я посетил Абидуева, он уже не был родовым головой, и Мухур-Хун, по-видимому, недоставало той кипучей общественной работы, которой она отдавала столько энергии и душевных сил. Её положение как старой девы тоже не было особенно радостным. Эгоизм отца отнял у неё возможность жить своей личной жизнью. Правда, положение старых дев у бурят далеко не такое безотрадное, как у европейских народов, прежде всего потому, что бурятская мораль не видит ничего предосудительного в том, что девушки пользуются радостями внебрачной любви. тТа же Мухур-Хун имела мальчика семи-восьми лет, которого старик Абидуев воспитывал как родного сына и окружал самой нежной любовью.
Затем хорошая хозяйка очень высоко ценится у бурят, и даже женщина 35—40 лет всегда может найти мужа, который охотно возьмёт её к себе, а такая хозяйка, как Мухур-Хун, была бы кладом для любого бурята.
Из соседних юрт сбежались дети и окружили Мухур-Хун, как птенчики свою мать. И тут я увидел Мухур-Хун совсем в ином свете. Она обнаружила необыкновенный талант и умение обходиться с детьми. Она стала им рассказывать сказку, и детишки в возрасте от шести до десяти лет сидели как зачарованные и слушали её, затаив дыхание. Затем она затеяла с ними игру, и началась беготня — воздух оглашался детскими криками. Мухур-Хун сама принимала деятельное участие в игре: одного она поймает — и тот к ней прижмётся с любовью, другому шепнёт что-нибудь на ухо — и тот зальётся счастливым звонким смехом. Дети были в полном восторге, их глазки блестели, их маленькие сердца бились учащённо, а их личики сияли радостью. Жизнь праздновала свой большой праздник, праздник детей.
Но достаточно было Мухур-Хун сказать расшалившимся детям несколько тихих слов, чтобы они, столь взволнованные и возбуждённые, очень быстро успокоились и послушно разошлись по домам.
Кем могла бы стать Мухур-хун
Так случай дал возможность увидеть одарённую бурятскую женщину, у которой очень сильно развито общественное чувство и кругозор которой был гораздо шире, чем у многих, очень многих бурят. Энергия в ней кипела, интонация её голоса и каждое её движение свидетельствовали о большой внутренней силе.
Она владела тайной покорять сердца тех, с которыми она приходила в соприкосновение, и это у неё выходило очень просто и естественно благодаря большому уму и прекрасному знанию среды и людей, среди которых она жила.
Такова была Мухур-Хун. При других обстоятельствах, в другой общественной обстановке такая женщина могла бы быть поборницей возвышенной идеи, выдающейся писательницей, быть может, выдающимся политическим оратором. Она вела бы за собою народные массы, она воодушевляла бы их на героические подвиги».
Виктор Харитонов.
